— Это твой выбор.
— Всем кажется, что он был неверным.
— Роуз, какое тебе дело до чужого мнения? Это ведь твоя жизнь. Я его предупреждал, что всё будет именно так.
Онил поднимает на меня потухший взгляд.
— Ещё тогда?
Я киваю. Не вижу смысла обманывать. Я всегда был уверен в том, что у них ничего не получится. Интуиция и здравый смысл…
— Ты ведь был с ним, когда… когда он… разбился на машине?
— Да, мы с Джулианной приехали на место происшествия почти сразу. Хорошо, что это случилось при въезде в город.
Я вспоминаю тот вечер. Помятый, горячо любимый додж друга и его самого, сидящего на земле с сигаретой, зажатой меж подрагивающих пальцев. Благо, уцелел и не получил существенных травм. Пожалуй, только одну. И виной тому явно не дтп…
— Мне так жаль, — она прячет лицо в ладони. — Я теперь понимаю почему мне было так тревожно… Я пыталась звонить ему, его маме, сестре, но потом получила от неё одно неприятное сообщение и…
Онил опять вздыхает, качает головой и поворачивается ко мне.
— Он ненавидит меня, да? — спрашивает, нервно сглатывая.
Анализировать чужие чувства — занятие глупое и поистине бессмысленное. Что в голове у Картера — знает только он сам.
— Перебесится со временем, — только и могу сказать я.
Смотрю на то, как с её ресниц по щекам стекают слёзы, и как-то погано на душе становится. Наверное, потому что я тоже помню, как начинались их отношения: шарики, цветы, признания мелом на асфальте, ночи на крыше под звёздами. Картер в то время реально сам на себя не был похож. Но продлилось это недолго…
— Дженнифер говорит, что я сама во всём виновата. Она на его стороне. Всегда была. Считает, что я сама всё разрушила. Так и сказала мне.
Я киваю и печально усмехаюсь. Ну кто бы сомневался, вообще не удивлён. И параллель небось провела.
— Я не могла бросить всё во Флориде, не могла вернуться домой и не хотела, чтобы он упустил свой шанс на успешное будущее. Тогда мне казалось, что единственный выход — это расстаться с ним. Понимаешь?
Ищет в моём лице поддержки.
Понимаю ли я?
Даже не представляешь насколько, Роуз…
— Знаешь, что страшно? Я сегодня впервые по-настоящему подумала о том, что мы с ним и правда стали совсем чужими. Ничего не осталось… Как будто и не было того, моего Картера.
Она начинает тихо рыдать, и в этих её зелёных глазах такая боль, что мороз по коже. Ох мать вашу. И что делать в таких ситуациях?
— Роуз, — делаю шаг навстречу и нерешительно обнимаю её, привлекая к себе.
Она глухо ревёт, уткнувшись мне в плечо, и всё, что мне остаётся, это поглаживать её напряжённую спину. Прямо дежавю. Вчера вот так же успокаивал Ванессу. Перебор для моей нервной системы, если честно. Уж лучше ещё год в армии.
