— Это моя вода, — изрекаю недовольно, наблюдая за тем, как дёргается его кадык, пока он жадно пьёт, приложив пластиковую тару к губам.
Онил замирает на полуслове. Ситуация один в один как с тем коктейлем у бассейна, из-за которого мы когда-то подрались у неё на глазах.
— Верни, быстро, — приказным тоном обращаюсь я к нему.
Наконец, этот засранец, утолив свою жажду, медленно поворачивает голову в мою сторону.
— Не будь жадиной, Смит, — отвечает спокойно.
— Отдай мне мою бутылку, Брукс, — повторяю упрямо. Потому что не привыкла уступать ему.
— Забери, если она тебе так нужна, — невозмутимо произносит он.
— Далась она тебе, — смеётся Ванесса, но я уже гневно выдёргиваю наушники, бросаю очки и поднимаюсь с лежака.
Вот ведь бесит! Механизм запущен. Завожусь с пол оборота. Прямо как раньше.
Этот идиот отходит назад и дразнит, поднимая бутылку в воздух. Ещё и улыбается, довольный тем, что в очередной раз удалось вывести меня из равновесия.
— Кретин, отдай, — тяну к ней руки.
— Ты какая-то дёрганая сегодня, — глумливо выдаёт он, пока я приближаюсь к нему. — Проблемы в раю?
Ясно ведь, что намекает на отношения с Исайей.
— Недотрах? — выдаёт свою гениальную версию, и я надеюсь, что в действительности мои щёки вспыхнули не так сильно, как мне кажется.
— С чего ты взял? — фыркаю, делая выпад вперёд, но он прячет бутылку за спину и нагло ухмыляется. — У нас всё отлично.
Отступает дальше, поднимается на корму, и я иду за ним.
— Ты поэтому спишь одна? — заявляет, чуть наклоняясь ко мне и вскидывает бровь.
Я не вижу за тёмными стёклами его глаза, но даю руку на отсечение, они определённо смеются надо мной.
— Где и с кем я сплю, тебя не касается, — выдаю уверенно и холодно. Резко подпрыгиваю, но достать заветный трофей не получается.
— Братская забота, не более, — произносит он уже не так весело.
— Ты с этим опоздал, — замечаю я и, наслаждаясь тем, как напрягаются его скулы, добавляю, — года на четыре…
Секундая пауза, снова разжигающая чувство ненависти и вражды между нами.
— Верни бутылку.
— Нет.
— Такое ощущение, что тебе не двадцать пять, а десять.
— Мне двадцать четыре, — поправляет меня он.
— Неважно.
Вдруг протягивает руку, случайно задевая пальцами мою разгорячённую солнцем кожу.
— Откуда у тебя это? — спрашивает, и я слышу, как меняется его голос.
Сжимает большой серебряный кулон на моей шее и ждёт ответа, пока я лихорадочно соображаю, что сказать. Чёрт… Совсем про него забыла.
— Отпусти, Брукс, — пытаюсь отступить на шаг назад, но он не даёт мне этого сделать.
