- Уходим, - сказал он, и никто не решил с ним спорить.
Они быстрыми шагами направились прочь от этого места. Путники не прошли и двадцати шагов, как стена дождя осталась позади, и снова в ночном небе светила луна и можно любоваться звёздами.
- Ничего не хочешь рассказать? - строго спросила Алисия у поникшего Элдора. Хоть она и приняла решение доверять ему, не требуя доказательств, секреты между ними не могли не беспокоить девушку.
Эльф не хотел ничего говорить, в его голове явно творилось что-то, причинявшее ему боль: невесёлые, тревожные мысли заполняли сознание и тяжким грузом ложились на плечи. Статный, гордый, благородный светлый эльф сейчас шёл, немного сгорбившись и глядя себе под ноги, не желая смотреть на товарищей. Алисия была недовольна, не получив ответ и хотела возмутиться, но Алдан пришёл на помощь сокрушённому эльфу:
- Давай, я начну, а ты поправишь, если я что упущу? - и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Арвиль шёл туда же, куда идём мы, и даже с той же целью, я полагаю. То есть Энфиль взял и отправил как минимум двух своих отличных воинов по одиночке в опасный путь и явно не сообщил никому из них истиной цели. При этом выдал предмет, о свойствах которого, очевидно, не удосужился рассказать... Предмет, наделённый силами белой и чёрной магии, который взрывается, да еще и под действие молнии создаёт такой перепад запахов, от которого разве что мёртвый не попытается сбежать... - он покачал головой и спросил: - Знаете, что я думаю?
- Думаешь, теперь мы знаем, кто такой Варт, - мрачно ответил Элдор. Он так и не решился поднять взгляд, чувствуя себе прескверно, словно это он был предателем, а не его правитель.
Лайгон слушал без особого интереса: для него мало что менялось. С одной стороны, плохо, что Варт и Энфиль - это не два мага, а один, но с другой, можно немного расслабиться, ведь теперь он точно с ним встретится. К тому же, если он замыслил провернуть нечто подобное, магом он был достойным. От такого должен был быть толк.
Алисия до сих пор не простила Лайгону его слов, и он не знал, что именно происходило в её душе от осознания, что её приёмный отец и есть Варт, но сочувствовал, хоть выразить этого никак не мог, опасаясь снова её разозлить. Он не хотел признаваться себе, что сейчас желал бы обнять её, как это делал Алдан, и попытаться успокоить. Только ему казалось, что она оттолкнёт его, и потому пришлось убедить себя, что он выше сочувствий и утешений.
