- Я не помню... Увы... - он поднял на неё тоскливый взгляд.
Алисия с сочувствием посмотрела на него, представляя, сколько всего выпало на долю этого человека за последние дни. А может, и ещё больше, чем она могла представить, ведь кто знает, что с ним было до того, как оно попал в деревню, на которую напали орки. Неожиданно ей показалось, что потерей памяти может легко объясниться его поведение, которое никак не вязалось с его положением. Девушка осторожно уточнила:
- Совсем ничего не помнишь? И поэтому решил сказать, что ты бог, а Валинкар - другой мир? Он ведь где-то на севере, верно, ты оттуда пришёл?
Лайгон обхватил голову руками, пряча усталую улыбку, потом серьёзно посмотрел в участливое лицо девушки и беспомощно ответил:
- Да, ты меня раскусила. Но я и вправду мало что помню, - этот ответ Алисию полностью устроил.
Она решила больше не расспрашивать его, полагая, что именно из-за проблем с памятью он не очень-то общителен, а также неприветлив, неучтив и неблагодарен.
На стене, ранее не замеченный Лайгоном, висел лук, самой обыкновенной формы, из тёмного дерева, исписанный витиеватыми буквами на неизвестном ему языке. Рядом в углу стоял колчан со стрелами. Валинкарец припомнил, как однажды пытался научиться стрелять и стать метким лучником, однако в ту далёкую пору никто не поддержал его, кроме сестры, и все лишь посмеялись над его стремлениями, так как в Валинкаре предпочитали холодное и тяжёлое оружие. Это было не лучшее воспоминание, оставившее после себя стойкое отвращение к стрелковому виду оружия. Алисия проследила за его внимательным и серьёзным взглядом, припомнила, что с памятью у мужчины явно проблемы, и пояснила:
- Это лук.
- Я знаю, что это, глупое создание! - опять начал злиться он, всё ещё находясь во власти воспоминаний.
- Это лук, - повторила она спокойным голосом, что ещё больше разозлило Лайгона. - И учти, я умею им пользоваться...
Недобрым взглядом он обвёл собеседницу, приметив нож, висящий на поясе и отсутствие страха в глазах. Она не боялась его, хоть и считала опасным. Не боялась, потому что знала, что сможет постоять за себя, даже если он окрепнет. Лайгон это понял.
Весь вечер он лежал и прикидывался спящим, причём делал это с таким усердием, что и сам не заметил, как уснул. Когда он проснулся, было уже темно. Лайгон тихо вышел из ветхого домика и вдохнул прохладный вечерний воздух. На мужчине был грязный потрёпанный плащ, который остался в домике от прежних обитателей. Лайгон перемещался осторожно и медленно, старался не шуметь, но всё же, стоило сделать несколько шагов от лачуги, позади него раздался знакомый голос, мило осведомившийся:
