И он рассказал то, отчего графу захотелось вновь провалиться в беспамятство.
Всё началось в роковой день их последней встречи. Как утверждали дворовые, граф слёг в разгар разбушевавшегося ненастья, а буквально за несколько минут проливной дождь и порывистый ветер переросли в ураган. На земли обрушилась страшная буря.
Столь мощных стихийных кошмаров на своём веку не видывал ни один житель империи Инферно. От раскатов грома тряслись деревянные стены, без конца мерцающие вспышки молний наводили на людей панику. Ливень, гроза и град замуровали население в лишённых электричества домах на нескончаемые шесть дней.
Ураганы обращались смерчами, вырывали с корнями деревья и вместе с элементами кровли и заборов разносили по городам и деревням. Дожди не прекращались, наводнение погубило все урожаи и унесло добрую часть скота. Всё вокруг гибло.
Как будто разгневанные за что-то демоны послали на землю страшную кару.
Но на седьмой день божественные демоны смиловались, и всё прекратилось. Просто взяло и прекратилось, так же внезапно, как и началось. Ещё ночью мир словно бы готовился принять в жертву всё живое, а к полудню сквозь спешно убегающие тучи стало игриво выглядывать солнце. Воды сходили в океан, реки и озёра, расширяя их берега. Как ни в чём не бывало, защебетали птицы, на полумёртвые леса и зыбкие болота, бывшие когда-то лугами, вышли голодные дикие звери.
Под последние раскаты грома и предсмертный стон уходящего ветра, вопреки прогнозам лекаря и ожиданиям дворовых, и пришёл в себя истощённый и посеревший граф Волхонский.
– Ну и вот, уже то ли четвёртый, то ли пятый день, как всё стихло. Так, иногда накрапывает дождина, чтоб не расслаблялись, – рассказывал Гайдаров, пожимая плечами. – Я сегодня первый раз за ворота нос высунул. Грязищи везде! Кареты не проедут, только верхом. И то моя Цикада местами еле копытца волокла. Так что, вставай, лентяй, будешь моей кобылке ножки чистить. Из-за тебя, непутёвого, пострадала. И побрейся уже, наконец! Позорище! Где твой цирюльник?
– Сколько же времени прошло, с тех пор как… я упал? – заторможено проговорил граф. Степан задумался.
– Ну… дней десять получается или около того, – ответил он, почёсывая бакенбарды, и тут же встрепенулся. – Завалялся ты, однако, мохнатый! Сейчас вон солнышко светит, по утрам, правда, холодновато, а ночами так вообще морозит. Но ничего – скоро отогреемся, всё кругом высохнет, и вперёд, земли восстанавливать! Работы непочатый край – дороги все побиты, у крестьян половина домов без крыш осталась, а урожаи так вообще потеряны, всё уж сгнило. – Беспечность в его голосе постепенно угасала, а с последним словом и вовсе ушла во мрак. – Разоримся мы, Романыч… Того гляди, и жрать скоро будет нечего. Нам теперь остаётся только уповать на милость божественных демонов.
