К моему огромному счастью тошнота наконец начала понемногу отступать! Вместе с другими «веселыми» симптомами вроде повышенной чувствительности к запахам, аллергии и адской болезненности груди. И вот наконец я могла с уверенностью сказать, что нормально себя чувствую. Теперь, по словам лекаря, у меня впереди был самый спокойный период беременности. Когда организм еще не истощен, слабость не валит с ног, спина не начинает адски болеть из-за растущего живота, а сам этот живот лишь начал понемногу округляться и не превратился в добротный арбуз, который мне придется таскать на себе до самых родов.
На фронте покушений на мою жизнь тоже нынче было спокойно. Охрана хорошо делала свое дело, да и за тем, как работают повара, тщательно следили маги, чтобы отравленная еда не попадала на мой стол, если кто-то и попытается подсыпать яд в какое-нибудь их предназначенных мне лакомств. Новых крыс следователи в замке так и не нашли. И насколько я знала, сейчас занимались тем, что искали следы того самого ордена, на который работал покончивший с собой оруженосец.
С учетом всего этого передвигаться по замку для меня стало куда более безопасно, да и недомогание первых месяцев беременности попустило. Так что теперь я могла намного чаще прогуливаться по замку, где и без того на каждом шагу стояли часовые. Да еще и в сопровождении Люка. С учетом того, что у него закончились байки не только о своих похождениях, но и те, что ему рассказывали приятели по вечерам за кружечкой пива, возможность регулярных прогулок была весьма кстати. По крайней мере, она избавляла рыцаря от необходимости круглосуточно меня развлекать. Да и ходить, дыша свежим воздухом, было для меня весьма полезно в моем положении.
И вот, направившись как-то после обеда по коридорам в сторону сада, я внезапно замерла, не доходя до поворота. Потому что услышала голос, который слишком хорошо въелся в память. Голос красивый, звонкий, но при этом высокомерный. Голос, принадлежавший женщине, с которой я однозначно не хотела встречаться.
– Как вы, жалкие куски грязи, посмели наступить на подол моего платья? – надменно сплевывала Эрика. И незаметно выглянув из-за угла я увидела, что адресованы ее слова были двум бедно одетым ребятишкам, судя по передникам – детям какой-то из местных служанок, работавшим в замке служками. – Да вы, со своей вонючей мамашей, даже если будете горбатиться всю жизнь, ни за что не заработаете столько, сколько стоит этот наряд! Вы хоть понимаете, что одно мое слово, и всю вашу жалкую семейку вышвырнут отсюда? Еще и выставят счет за платье, из-за которого та помойная крыса, что родила вас, загремит в долговую тюрьму вместе со своим вонючим муженьком?
