— Спасибо, — говорю ровно и вымученно улыбаюсь, пытаясь выразить так благодарность.
— Если госпожа устала, я умею делать массаж. Могу послушать, если что-то беспокоит, — с готовностью произносит Камилла, преданно заглядывая в глаза.
У меня такое ощущение, что только один человек за весь этот проклятый день отнесся ко мне пусть и с небольшим, но состраданием.
— Не надо, все хорошо. Спасибо большое, — пытаюсь улыбаться еще шире, хотя в глазах стоят слезы, — Я пойду в ванную.
— Да, да, хорошо. Доброй ночи, госпожа, зовите меня, если я буду нужна.
Камилла напоследок раскланивается и осторожно прикрывает за собой дверь. Словно в ступоре я бреду в ванную комнату, сжимая халат в руках.
Этот день должен был стать лучшим в моей жизни. Как и большинство девочек, я мечтала о свадьбе и чуть ли не с детства представляла, какой она будет. Не передать словами, как я была счастлива в тот момент, когда Паша сделал мне предложение! Я влюбилась, как девчонка. И он меня полюбил. Еще и такой видный мужчина, на него все мои подружки заглядывались. Хвалили и улыбались, но даже по тону голоса чувствовалась зависть. Потому что где сейчас найдешь такого, чтобы и на руках носил, и детей хотел, и деньги зарабатывал.
Только в сказке.
Только. В сказке.
А я, дурочка, повелась. Влюбилась, как полная идиотка, расцвела, готовила торжество, выбирала платье, а сама земли под ногами не чувствовала от счастья, будто летала.
По щекам текут слезы, и я поднимаю на свое отражение в зеркале взгляд. Макияж окончательно испортился, копна каштановых волос, завитых в легкие кудри, рассыпалась по плечам, а шикарное платье жалко висело из-за испорченного корсета.
Но хуже всего, что в какой-то из комнат этого огромного дома сидел он. Тот, кто должен стать моим первым мужчиной. Чужой, опасный, холодный. Ждет завтрашнего дня. Точнее, ночи, когда я вернусь с результатами от чертового гинеколога и он убедится, что я девственница. А после… Я всхлипнула, закрывая рот ладонью.
И виноват во всем этом Паша.
Но как я не ненавидела его сейчас, все равно в глубине души надеялась, что он все-таки поможет. Если не придет сам меня вызволять, то поднимет каких-нибудь знакомых через связи, заплатит, кому следует, позвонит в полицию. Сделает хоть что-нибудь, в конце концов! Я же его жена, он мне в любви признавался столько раз…
Бросаю взгляд на обручальное кольцо. Оно жжет кожу, словно раскаленное и я, давясь слезами, быстро стягиваю его с пальца и отшвыриваю подальше от себя. Ненавижу!
