— Кто это с вами вчера купался?.. Ну и пловец!..
— Это моряк Балтийского флота, — родственник мой,— вру я беззастенчиво, чтобы не выдать полуконспиративного пребывания здесь Владимира Ильича, — приехал отдохнуть, да вот увидел родную стихию и, как утка, сейчас в воду…
— Ну да, вот и видно, что моряк… Как плавает, как плавает…
По нашим местам понеслась молва о прекрасном пловце — офицере Балтийского флота.
Владимир Ильич обратил внимание, что, несмотря на то, что берег очень велик, отлог и удобен для купания, образовав большой песчаный пляж, купающихся все-таки мало, да и те жмутся за кусты и как-то робко чувствуют себя, стесняются.
— Вот за границей, — сказал он,— это уже превзойдено. Там нигде нет такою простора, и, например, в Германии на озерах такая колоссальная потребность в купании у рабочих, у гуляющей по праздникам публики, а в жаркое лето ежедневно, что там все купаются открыто, прямо с берега, друг около друга, и мужчины и женщины.
— Разве нельзя раздеться аккуратно, и пойти купаться без хулиганства, а уважая друг друга?..— сказал он.
— Конечно, можно, — ответил я ему. — Но, к сожалению, у нас слишком много безобразников и нездорового, почти больного любопытства, что при общей некультурности нередко приводит не только к неприятностям, но и к скандалам.
— С этим надо бороться, отчаянно бороться… Тут должны быть применены меры строгости: например, удаление с пляжа, недопущение к купанию в общественных местах. Купающиеся должны организоваться, выработать правила, обязательные для всех. Помилуйте, за границей купаются же вместе сотни и тысячи людей не только в костюмах, но и без костюмов, и, однако, никогда не приходится слышать о каких-либо скандалах на этой почве. С этим надо решительно бороться… Нам предстоит большая работа за новые формы жизни, упрощенные и свободные, без поповской елейности и ханжества скрытых развратников.
По мере того, как Владимир Ильич отдыхал, к нему все более и более возвращалась охота побеседовать на злободневные вопросы.
Он стал просматривать газеты. Иногда брал к прочтению вновь вышедшие книжки. Охотно читал романы на английском языке.
И вдруг — разом все оборвалось. Июльское выступление рабочих потребовало его присутствия в Петрограде.
Потом началась всем известная травля, и он перешел на нелегальное положение, чтобы через несколько месяцев поднять знамя восстания, знамя великой Октябрьской революции во имя стальной диктатуры пролетариата.
