, тогда как Бережков, опираясь на упомянутое текстологическое наблюдение, предложил перенести ее из 1016 в 1015 г. Аналогичные соображения были высказаны Н.Н. Ильиным
>153 и частично поддержаны В.Д. Королюком
>154. А.В. Назаренко, осуществивший сопоставление хронологии летописного рассказа и хроники Титмара Мерзебургского, напротив, высказался в пользу шахматовской датировки
>155, так же как и автор историографического обзора этой проблемы П.П. Толочко
>156. Учитывая искусственно установленную хронологию летописных статей 1014–1016 гг., вопрос о дате Любечской битвы, на наш взгляд, следует оставить открытым, хотя, если предположить, что текст первоначально не имел разбивки по годам, гипотеза Н.Г. Бережкова с текстологической точки зрения представляется вполне приемлемой. Упомянутая Н.Г. Бережковым вставка является отнюдь не единственным дополнением в статье 1016 г.: к их числу относится также заключительная фраза: «И бы тогда Ярославъ Новегороде лет 28»
>157, помещенная после сообщения о вокняжении Ярослава.
Определенные сложности представляет летописная заметка под 6525 (1017) г.: «Ярославъ иде [в Киевъ] и погоре церкви» (в Лаврентьевском списке этот фрагмент дефектен и нуждается в конъектуре, тогда как в других списках представлен в более полном, но грамматически модифицированном виде – ср.: «Ярославъ ввоиде в Кыевъ и погореша церкви» – в Ипатьевском; «Ярославъ вниде в Кыевъ, и погореа церкви» – в Радзивилловском)>158. Эта информация вступает в противоречие с фразой о вокняжении Ярослава в Киеве в конце статьи 6524 г. («…Ярославъ же седе Кыеве на столе отьни и дедни»), которая, как показывают наблюдения А.П. Толочко и Т.Л. Вилкул, является «этикетной» формулой интронизации князей, вошедшей в употребление в конце XI в.>159 В этом случае первоначальный текст рассказа, следующего за словами: «И поиде на Святополъка», может иметь следующий вид: «Слышавъ же Святополкъ идуща Ярослава, пристрой бещисла вои, Руси и Печенегъ, и изыде противу ему к Любичю об онъ полъ Днепра, а Ярославъ объ сю и не смаху ни си онехъ, ни они сихъ начати, и стояща месяце 3 противу собе. И воевода нача Святополчъ ездя възлеберегъ, укаряти Новгородце, глаголя: „что придосте с хромьцемь симь, овы, плотници суще? А приставимъ вы хоромоверубити нашихъ". Се слышавше Новгородци, реша Ярославу яко „заутра перевеземъся на ня; аще кто не поидеть с нами, сами потнемъ [его]"». Бе бо уже в заморозъ. Святополкъ стояше межи двема озерома, и всю нощь пилъ бе с дружиною своею. Ярослав же заутра, исполчивъ дружину свою, противу свету перевезеся и выседъ на брегъ, отринуша лодье от берега, и поидоша противу собе, и сступишася на месте.
