- У вас есть спички? - неожиданно спросила она меня.
- Я не курю, - ответил я и замер с открытым ртом.
Одна моя бровь тянулась от удивления вверх, другая неодобрительно хмурилась.
«Курить в кабинете? - недоумевал я. - Сельпо!»
Но Елизавета Васильевна тоже не курила. Она вышла, вернулась с зажигалкой и достала из шкафа маленькую спиртовку. Я сидел с разинутым ртом и косился на доктора. Вслед за спиртовкой на столике появилась эмалированная посудина с холодным хромом знакомого с детства инструментария. Лиза уверенно взяла из множества разнокалиберной всячины какую-то палочку с маленьким шариком на конце, и язычок пламени облизал шарик со всех сторон.
«Странная дезинфекция…», - только и успел подумать я перед тем, как Лиза, закрыв один глаз и прицелившись, ловко ткнула раскалённой железкой мне в десну.
Запахло жареным. Я вспомнил вкус шашлыка. Дёрнуться мне не позволил подголовник, а захлопнуть рот - тщеславие. Глаза, то ли от умиления, то ли от едкого дыма стали чуть более влажными.
- Вам не больно? - участливо поинтересовалась Лиза.
Я подумал, не оскорбил ли я её чем-то?
- Мне приятно, - соврал я. - Продолжайте!
Она опять накалила свой прутик.
«Может, ну его, этот зуб?» - запаниковал у меня кто-то внутри.
- Так, не бойтесь! - приказала она, снова выцеливая у меня во рту.
Заверить её в том, что рядом с ней я никого не боюсь, я не мог. Язык присох к нёбу, а всё ещё целые зубы в панике попрятались друг за друга. Но я мечтал выйти на волю широко улыбаясь, и мне пришлось смиренно сжать подлокотники кресла и наслаждаться шкворчанием подгораемого на сковороде мяса.
Все мои мысли сводились к одному вопросу: зачем? Зачем так?!
Я не врач и ничего не понимаю в заболеваниях полости рта. Однако среди россыпи моих натуральных зубов попадались и искусственные, накрученные, врощенные и ни разу, ни разу я не удостаивался столь оригинальной процедуры. Может быть, пока я сижу, наука о зубах рванула в недосягаемость? Я очень хотел узнать секрет терапии Елизаветы Васильевны, очень-очень!
- Ну, вот и всё! - воскликнула она, чуть ли не захлопав в ладоши.
Отзвенел в миске инструмент, и я задышал ровнее. Бормашина уже мне казалось детской забавой. Но услышав запуск сверла, я понял, что ничего ещё не «всё» и сделал попытку перенести лечение на «когда-нибудь потом».
Поздно! Решения здесь принимал уже не я.
В барак я возвращался под вечер и счастливый. Беды забылись, мокрый страх в глазах подсох, и язык настороженно поглаживал изнутри нового поселенца.
