Я подошёл к кукле и привязал к её руке длинную зелёную тесёмку. Думал о том, что моя дочь, славящая Ярило — Ярослава, болеть точно не должна. Как не стоит болеть и моим родителям, жене, сестре. Пусть их беды сегодня развеются вместе с дымом.
Я передал ещё одну ленточку соседу, и тот повязал её с другой стороны. К нам потянулись руки, одна — другая, и ленточки тут же кончились. Их стали рвать на части, кто-то снял шнурки сетуя, что мы не позаботились о гостях. Через минуту Ярило затрепетал на лёгком ветру разноцветными флажками.
Пока люди с лёгкими ухмылками вязали тесёмки, я разжёг маленький костерок, что стоял в стороне. Сухая стружка захрустела, огонь перепрыгнул на лучинки, от них занялись дощечки потолще. С этим огнём я должен был остаться один-на-один и, словно закрыв его от порывов ветра, я встал спиной ко всем на колени и кинул в священный костёр жменю медового зерна. Слава Роду! Слава Предкам!
Костёр затрещал, струйкой дыма унёс в небо мою жертву, и я, радуясь чему-то настолько призрачному, что не решился бы передать своё чувство словами, облизал сладкие пальцы, взял горящую деревяшку и подошёл к Яриле. Люди отступили на пару шагов от края выкопанной в земле площадки и смотрели на огонь.
- Боги с нами, мужики! - заявил я. - Не волнуйтесь ни о чём! Я чувствую, вас дождутся! Сегодня многие беды исчезнут в огне. Верьте мне — это так!
Я сунул факел внутрь большого шалаша, вскинул руки и крикнул:
- Слава Богам!
Огонь потух.
- Вот же бля! - не удержался я и кинулся к маленькому костерку за ещё одной головёшкой.
Так обделаться!
Но когда я повернулся к Яриле, у того уже занялись огнём ноги. Чудеса да и только, улыбнулся я толпе, будто так и было задумано. Боги со мной.
Из толпы вынырнул Снайпер с двумя пластиковыми десятилитровыми канистрами в руках и деревянной миской подмышкой:
- Я вовремя? Чего меня не дождался? Бухаем?
- Вовремя! Только начали! Нет, не бухаем. Вкушаем во славу Предкам, -
обрадовался я Снайперу. - Разливай!
И пока огонь набирал силу, перескакивал на соседние шалаши дров и превращал синий «Everlast» в горящие лохмотья, я пустил братину с медовухой в толпу.
- Пусть каждый, кто делает два глотка, - крикнул я, - подумает о свои родителях, дедушках и бабушках, о том, что сейчас они здесь рядом с нами. И не важно, живые они или уже с Богами! Они с нами, и мы пьём за них. Слава Предкам!
Немного браги на землю, брызги в огонь, два глотка в себя и дальше, в круг. Братина пошла по рукам. Снайпер пошёл с канистрой по рядам толпы. Я вернулся к гудящему в полную силу костру.
