– Довольны ли вы службой на этом острове? – спросил брат Рикарду у провожатых. Судя по загорелым дочерна лицам и расслабленному поведению, в местном гарнизоне они служили не первые дни. – И каково отношение туземцев к властям? Мы слышали, что здешние жители весьма отсталы и примитивны.
– Дикари, – охотно поддержал беседу солдат в шляпе и подмигнул подошедшей к причалу смуглой женщине. – Но с нами дружелюбны, почтительны. Против власти не ропщут.
На женщине был кусок узорчатой ткани, обернутый вокруг бедер на манер юбки и едва прикрывавший колени. Второй кусок ткани, скрученный валиком, она носила на голове. Больше из одежды на туземке ничего не было. Блеснув зубами в улыбке, она подхватила тяжелый сундук и ловко пристроила на макушке, так, что примитивный головной убор помогал удерживать ношу в равновесии.
– Осторожно, там ценные реликвии! – воскликнул отец Мануэл.
Брат Рикарду, будто очнувшись, отвел от туземки взгляд. За все время, что провел, скитаясь между островами, он так и не привык к некоторым бесстыдным обычаям местных жителей. Монах смотрел на священника, стараясь не замечать голой женской груди, которую ее обладательница словно нарочно выпячивала на всеобщее обозрение, расправив плечи и выпрямив спину под тяжелым грузом – с корабля сундук выносили двое крепких матросов. Лицо отца Мануэла оставалось невозмутимым, разве что слегка обеспокоенным за судьбу своего багажа.
– Не тревожьтесь, отче, – сказал все тот же словоохотливый солдат и добавил что-то на местном диалекте, обращаясь к женщине. – Они тут ловкие, как обезьяны. С вашего добра даже пылинка не упадет.
Обогнав туземку (брат Рикарду выдохнул с облегчением, когда ее голые лопатки и крепкие гладкие икры скрылись с глаз), солдаты повели гостей по улицам Ларантуки вглубь форта, к дому капитана. Хотя улицами пыльные тропинки, пролегавшие между хижинами, можно было назвать с трудом.
Возбужденные прибытием в порт корабля туземцы, казалось, бросили все дела и высыпали поглазеть на необычных гостей. Босоногие дети, перепачканные в пыли, собрались в галдящую, хихикающую стайку и трусили следом, держась при этом на почтительном расстоянии. Женщины, в большинстве своем одетые так же, как и первая встреченная миссионерами, шептались и сверкали улыбками.
Внутри форта порядка было больше, но лишь по сравнению с жалкими лачугами местных. На их фоне дома белых выглядели добротно и солидно, пусть и не богато. Даже резиденция капитана оказалась весьма скромной, разительно отличавшейся от виденных монахом особняков правителей других, более доходных островов архипелага. В здешних краях наместники быстро наживали внушительные состояния и стремились окружить себя всей доступной роскошью, пользуясь удаленностью от властей, коим были подконтрольны. Да и восточная любовь к яркости и блеску с легкостью находила отклик в сердцах колонистов.
