— Мы живы — ответил я и улыбнулся, когда на меня уставился крайне озадаченный Апостол.
Пожевав губами, старательно наморщив лоб, он несколько минут сверлил взглядом содержимое лежащего перед ним плоского ящика с «исходным материалом» для мутаций и, разведя руками, наконец признался:
— Вот не понял я. Мы живы? Это сидельцы которые?
— Верно.
— Да эти твари нас жрут! Знаешь же эти истории мерзкие, Охотник! Отбыл ты чудом весь сорокалетний срок и очутился вдруг в снежной пустоши со всем нажитым добром — если умен был и копить умеешь — и тут раз! И ты в пасти вылезшего из сугроба медведя! Вот и кончилась пенсия! И неудивительно — Столп отплачивает нам за то, что мы жалим его выстрелами из тюремных крестов!
— Нет — качнул я головой — Я не согласен. Это не месть.
— Может он нас так благодарит? — язвительно поинтересовался Апостол и плеснул себе еще немного драгоценной водки.
— Столп нам не благодарен — опять возразил я.
— Да не томи ты уже старика! Что надумал пока сюда неспешно добирался?
— Не будь здесь медведей — мы бы все сдохли с голода — ответил я — Это наша пищевая база. Медвежье мясо — основа основ. Причем здесь реально замкнутая пищевая цепочка, Андрей. Черви жрут все подряд включая снежную траву — в самые хреновые, наверное, времена. Медведи жрут червей и неплохо набирают вес на этой биомассе. Мы охотимся на медведей. И получаем жирное калорийное мясо в избытке. Добавь к этому медвежьи теплые шкуры, кости для изготовления рогатин и копий. Еще добавь к мясу побольше травы как салата — и кое-как можно жить.
Полюбовавшись отвисшей челюстью Апостола, я хмыкнул и пожал плечами:
— Это логично.
— Да зачем бы ему нас кормить?!
— Ахав — коротко ответил я и Апостол поперхнулся выпитой водкой, закашлявшись, накрыв стол брызгами.
Вскочив, я пару раз хлопнул его по спине — несильно — и снова уселся. Пока Андрей сипло откашливался, я продолжил говорить — больше с самим собой, чем с ним:
— Уже ясно, что Столп не может поработить наше сознание вот так разом по щелчку пальцев. На это требуется время.
— Шепот — тихо произнес старик.
— Шепот Столпа — кивнул я — Да. Он шепчет и шепчет. Каждый из нас годами слышит этот шепот. Но в тюремных крестах мы неплохо защищены от его воздействия. Стальные решетки и двойной слой кирпичей блокируют этот ментальный шум. Те, чья психика похлипше, порой сходят с ума. Другие — вроде тебя — привыкают и не реагируют уже.
— Да и ты держишься.
— Держусь — согласился я — Потихоньку привыкаю, хотя порой вздрагиваю при пробуждении.
