! Тут их гнездо. Вот они и рассердились. Давно тут никто не ходил. Они сделали себе гнездо. А гнезда у них знаешь какие бывают? Сажень 3 в высоту, полторы в ширину. Во! — широко размахнул он ручищами. — Как башня!
Вавилов помотал головой.
— Но ты молодец! — заорал хан на весь Памир и так хлопнул Николая Ивановича по плечу, что тот едва не свалился в пропасть. — Теперь ты настоящий памирец. Тебя ничего не испугает.
Вечером, хотя глаза слипались от усталости и пережитых волнений, Николай Иванович записал об испытанном приключении в дневнике. Рука еще плохо повиновалась, мешала противная дрожь. Но, преодолевая ее, он как можно тверже написал: «Такие минуты дают закалку на всю жизнь, они делают исследователя готовым ко всяким трудностям, невзгодам, неожиданностям». И, подумав, добавил: «В этом отношении мое первое большое путешествие было особенно полезно».
Вавилов заколебался: не вычеркнуть ли эти слова? Ведь путешествие еще далеко не закончилось. Но потом решил оставить их.
И не ошибся. Было еще немало других приключений, но они только подтверждали правоту этих слов.
Когда уже остались позади ледники и овринги, Вавилов чуть не утонул при переправе через бешеную горную речку. Одна из вьючных лошадей поскользнулась на гремящих камнях. Порвался повод, соединявший ее с другими лошадьми, — и ее тут же сбило с ног. Не успели опомниться, как лошадь затащило под ледяной козырек У подножия скалы.
Пропало немало образцов, дневников. Пришлось срочно восстанавливать по памяти, пока еще не забылись, утерянные записи. Но потерянных растений вернуть было невозможно. Это печальное происшествие тоже стало уроком для Вавилова. Теперь дубликаты всех материалов он хранил отдельно.
А Памир оказался вовсе не унылой, мертвой пустыней, каким его представляли. В долинах за ледяными перевалами и ущельями, куда можно было проникнуть только по висячим тропам, скрывалась удивительная страна, сущий рай для ботаника, растениевода!
На крошечных полях, стиснутых скалами, землю для которых приходилось приносить в корзинах через горы, росла рожь с огромными усатыми колосьями и стеблями в полтора метра, чуть не скрывавшая всадника с головой! Это была явно особая разновидность — без лигул, пленчатых язычков у основания листьев.
— Ради нее одной стоило побывать на Памире! — восторженно воскликнул Вавилов.
Попадались и сорта пшеницы, еще не упоминавшиеся ни в одном каталоге или справочнике — со вздутыми колосьями и крупными зернами удивительной белизны. Их посевы не были заражены ни ржавчиной, ни мучнистой росой.
