— Ты чего задумалась, деточка? — Хихикнула женщина, наблюдая за застывшей девушкой с ложкой каши во рту.
— Задумалась, — буркнула Наяда, стряхивая с себя воспоминания об увиденном.
Она быстро расправилась с яичницей, поблагодарила кухарку и отправилась в библиотеку, прихватив с собой пару тряпок. Полдня ей придется провести здесь, протирая горы книг, которые ей никогда не позволят прочесть.
Девушка невольно засмотрелась в окно, наслаждаясь видом снежной метели. Приличная часть окна обросла ледяным узором, настолько красивым, что у служанки захватило дух. На улице во всю бушевала стихия, заволакивая снежным покрывалом улицы, деревья, крыши домов и макушки, перебежками снующих по делам слуг.
Наяда прижалась в окну носом, в надежде ощутить свежий морозный воздух. Она никогда не думала, что если отнять у нее возможность морозить зад на холоде, то она станет по этому скучать. На деле оказалось, что долгое время в заключении теплых стен Наяда сидеть не может.
Она тяжело вздохнула, возвращаясь к пыли. Сама виновата, никто не заставлял ее тащиться в лес пару месяцев назад, мольбы голодного желудка не в счет, и выскакивать прямиком на Хеуда. Однако если б не тот случай, то сейчас скорее всего, она бы коченела в своей хижине, медленно, но верно превращаясь в ледышку, что тоже не слишком радостная перспектива.
Спустя четыре часа, Наяда смогла наконец вылезти из библиотеки с видом человека, только что прочитавшего наисложнейший труд человечества. Подготовив столовую для обеда, она успела удалиться до того, как господин и леди явились к обеду.
Под бдительным взглядом Блоном, девушка буквально в два подхода выхлебала лучший в ее жизни суп, раньше в качестве супа она ела только отварную морковь с картофелем, приправленную солью и засушенными лавровыми листьями, залитые водой из реки, упорно называя это супом. Последнюю неделю Наяда радостно признавала свою ошибку, наслаждаясь творениям кухарки.
После обеда девушка снова взялась за тряпки, вымывая и без того чистые полы. К концу дня она тихо бурчала, проклиная Хеуда и его натуру жмота, из-за того, что второсортный колдунишка не мог себе позволить разориться на пару-тройку служанок.
Размяв затекшие ноги, Наяда успела до ужина убраться в гардеробе господина, где, по всей видимости, каждую ночь черт обе ноги ломал и вылизала витрины с трофеями, не в силах задумываться над их происхождением.
К ужину она как всегда помогла переодеться леди Эванлин и подкинула в камин в гостиной свежих дров, чтобы получше прогреть комнаты. В последнее время госпожа все чаще мерзла, кутаясь в шерстяную шаль. Наяда начала подозревать, что дело не в холоде. Леди Эванлин похудела за несколько дней и осунулась, кожа ее посерела и обтянула впалые щеки. Глаза поблекли и казались выцветшими, как та шаль, что леди накидывала себе на плечи, пытаясь согреться.
