Где-то вдали ударил гром.
― Не-не-не, ― поспешил заверить я сердитого босса, ― как мы можем обмануть такого достойного человека! Вы нас неправильно поняли.
― Да и не старый вы совсем, ― вмешалась Стамесска, ― еще мужчина в самом соку!
― Да? ― вдруг улыбнулся явно расслабившийся старичок. ― Приятно слышать от такой симпатичной троллихи такие слова. Вспыльчивым стал, понимаете, одичал уже в этой конуре, ― как-то обиженно объяснил он, ― никто не навещает уже сто лет. Мерзкие гномы забыли о своем архивариусе. И, главное, не докричишься до них! Вот пытался уже который раз. А знаете, если бы мне попался какой-нибудь темный гном, я бы, наверно, стал счастливей, разделав его на части! — глаза архивариуса блеснули безумным огнём, но лишь на пару мгновений.
― Так, мы еще поговорим об этом приятнейшем моменте расчленения врагов, в котором я, без ложной скромности, достиг выдающихся результатов, но вы не ответили на вопрос. Что вы тут делаете?
― Нам нужна Золотая Дубина, ― я решил быть честным.
Правда, сразу поймал два возмущенных взгляда от своих спутниц. Но почему-то мне показалось, что с этим старичком именно так себя и надо вести.
― Ого, знаю такую, ― кивнул Тайлен, ― а зачем она вам?
― Мы хотим вернуть эту реликвию народу троллей. И она будет бережно храниться в нашем племени, и никто больше не сможет ее украсть!
Старичок пристально уставился на меня. Его зеленые глаза просветили меня не хуже рентгеновского аппарата.
― Вижу, не врешь, ― удовлетворенно кивнул он, ― в принципе, я могу вам помочь. Но так уж устроен этот мир: я не могу это сделать бесплатно.
― А что надо-то? — осторожно спросила Фиона.
― Хм, ― Тайлен внимательно изучил нас с ног до головы. — Надо-то всего ничего. Выиграть у меня в карты. Я, знаете, большой любитель карточных игр. А здесь из-за этих проклятых гномов, которые забыли о моем существовании, даже забывать начал правила. Вот побудьте сто лет в этой дыре! — он обвел рукой вокруг себя. ― А я столько игр знаю… Сыграем, так уж и быть, ― три раза. Если не выиграете ни одной партии, то увольте… ― он развел руками, ― я вас четвертую. Хоть какое-то развлечение. Знаете, я в свое время учился этому делу у настоящих мастеров… правда, их имена вам ничего не скажут. Забвение — страшная штука. Но что-то меня в философию потянуло… Итак, проиграете, ― четвертую!
Я невольно почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине, а мои спутницы слегка побледнели. Хотя, чего бледнеть-то. Боли все равно не чувствуешь. Но визуально, конечно, неприятно…
