Как работала система фото-пожелание-исполнение так никто и не понял. В принципе, разбираться особо некому было. В городе не было ни одного охрима. Лахримы сказали однозначно — не наша, знающие города тоже “открестились”. Какая-то журналистка-выскочка из “Городского вестника” решила прям расследование провести после того, как Ева ославила ресторацию в центре города, назвав местные котлеты говном. В общем, котлеты действительно превратились в говно. В смысле, в полное говно. В смысле, в реальное говно. Короче, делали котлеты, получались вроде котлеты, а как заказчику подавать — говно-говном, свежее и вонючее, даже мухи слетались.
Так вот, эта журналистка добралась даже до эльфов. Эльф, что повстречался журналистке, только у виска покрутил пальцем, мол их народ такой фигнёй не балуется. И где он таких неприличных жестов нахватался, а еще говорят, что самые культурные и высокоразвитые нелюди.
Целую неделю и еще пару дней Елена Владимировна официально “залечивала раны”, а потом ожил коммуникатор: засветилась зелёная лампочка, коммуникатор издал звук перезвона колокольчиков. Отжав тугую кнопку приёма соединения, Елена Владимировна услышала молодой мужской голос, который сбивчиво пригласил Еву Кадр на свадебное мероприятие. Видимо с юношей рядом находилась счастливая невеста, которая суфлировала будущему супругу: “Мы заплатим за публикацию!” — шептала она.
Мы это… оплатим ваше беспокойство… — мямлил жених.
“Заплатим за публикацию!” — шипела девушка.
Время, место и сколько? — решила подойти с деловой точки зрения Елена Владимировна.
Она так и не выяснила, где работала Ева, ведь за всё время ей никто не позвонил, не пришел ругаться, чего, мол не на работе. Ни гостей, ни абонентов, лишь орки притащили торт и замечательную запечённую курочку. Публикация сработала и им пошла удача косяком.
Видимо Ева была еще тем интровертом и социофобом, поскольку за все время о ней не побеспокоились ни родные, ни друзья. Даже соседи с удивлением уставились на Елену Владимировну, когда она вышла среди дня, чтоб прогуляться — размять ноги в ближайшем небольшом парке и проверить внезапно родившуюся теорию мира в библиотеке.
И гардеробчик Евы, прямо скажем, был несколько неоднозначен, а Елене Владимировне и вовсе показалось, что вызывающ. Смысл этого посыла? Я вас не люблю, но не боюсь? Или Я вас не люблю, но люблю выпендриваться?
Елена Владимировна хотела одеться на свадьбу, как можно скромнее, чтобы не сильно выделяться. Однако, скромно в её понятии и в понятии Евы несколько различались, ибо самыми скромными были кожаные штаны и белая блуза с пеной жабо. Всё вместе смотрелось круто. Можно было бы и другую рубашку надеть, например зелёную, но она была лишь условно зелёная, её цвет приближался к оттенку “электрик” и незаметной гостьей Еве в ней точно не быть. Сочетание алой рубашки и, например, черных штанов в полоску, тоже весьма спорное. Что ни надень, как ни крути — получалось ярко.
