Прикрыв глаза, харен пошатнулся и вцепился в косяк, чувствуя, что теряется в собственном отчаянии.
– Я найду и спрошу…
Он её поймает, он обязательно её поймает. Она умная, хитрая… жестокая, но в панике безрассудная. Обязательно наделает ошибок. Ему просто нужно внимательнее присмотреться к её следам. Он же стольких поймал! Он точно её найдёт.
Когти с хрустом вошли в косяк, и Ранхаш подался вперёд, с шумом захватывая ртом воздух. Он дышал, но в груди всё равно становилось всё тяжелее и тяжелее, словно в лёгкие проникала убийственная вода.
Поймает.
Сквозь стиснутые зубы вырывался стон.
И приведёт обратно. В свой дом.
Приведёт обратно эту жестокую и безжалостную девчонку. Такую жестокую…
– Ранхаш, – Шидай осторожно прикоснулся к плечу сгорбившегося сына, – она найдётся. Мы её найдём. Город уже обыскивают… Мы сразу, как очнулись, отправили оборотней на её поиски.
Харен рвано дёрнулся и опять застонал. Город обыскивают, но её всё ещё не нашли.
– Мне плохо… – почти задыхаясь, прошептал Ранхаш. – Мне очень плохо.
Раскалившиеся печати впились в грудь подобно расплавленному металлу, голова закружилась, и свет померк перед глазами.
– Ранхаш!
Шидай едва успел поймать закатившего глаза сына.
– Боги, Ранхаш!
Одним махом сбросив всё с небольшого столика, лекарь уложил на него харена и, с лихорадочной поспешностью расстегнув на нём плащ и разорвав рубашку, с ужасом уставился на печати, по цвету сравнявшиеся с углём. Прижав ладонь к груди Ранхаша, Шидай несколько секунд прислушивался к неровному и торопливому стуку сердца и, зажмурившись, облегчённо выдохнул.
Обошлось. Его сил хватило.
Нервная дрожь охватила Лоэзию уже перед самыми дверями отцовского кабинета, и она остановилась. Коридор был залит солнечным светом: погода к утру улучшилась, и наконец-то появилось ощущение, что пришла весна. И вот в такой прекрасный день она собирается сказать отцу, что решила «бросить» жениха. Захотелось малодушно отложить разговор, но, взглянув на спокойного Мариша, девушка всё же собралась с духом и кивнула. Дворецкий почтительно отворил перед госпожой дверь, и та чинно вошла внутрь.
Отец встретил её строгим взглядом, лишь на мгновение оторвав его от бумаг.
– Доброе утро, моя дорогая, – суховато поприветствовал он. – Надеюсь, наш разговор не займёт много времени? Через час я должен быть во дворце.
Лоэзия задержала взгляд на полностью седой голове отца, медленно осмотрела его вытянутое, с впалыми щеками, лицо и наконец-то набралась решимости, чтобы посмотреть в его глаза.
