Рекомендуется также чтение святоотеческих наставлений. «Душа, читая повествования о великих добродетелях святых отцов, делается более смиренной в мыслях своих» (53).
Иеромонах Иулиан (вторая половина XIX — начало XX), «воспитывая смирение», применял метод (нередко практикуемый в монастырских поселениях) — новоначальным «он умышленно делал несправедливые выговоры» (551).
Самый прямой и самый доступный путь к стяжанию смирения — это «почаще открывать свои немощи на исповеди, а также приучать себя к самоукорению» (619).
Но, указывая прямой путь к смирению, Патерик напоминает: «Эта добродетель даётся уже совершенным и есть верх совершенства» (193).
Ярче всего смирение выступает в примерах подвижников, стяжавших эту добродетель.
Так, в житии иеромонаха Василия († l831) встречается такой эпизод. Один из иноков Глинской пустыни вскоре после пострига возгордился, начал думать только о себе, а других презирать. Узнав об этом, отец Василий усердно помолился Богу и, как только увидел погибающего брата, смиренно пал ему в ноги и также смиренно обратил к нему своё отеческое слово. Этот поступок старца духовно переродил инока. Под руководством старца бывший гордец, как повествует Патерик, «за короткое время стяжал высокую добродетель смирения» и говорил потом о себе: «Я никогда не ощущал в себе такой душевной отрады и умиления, как чувствую в себе ныне» (123).
О старце Феодоте († 1859) сказано, что он по смирению «всегда уклонялся от почестей», садился «ниже всех», считал себя недостойным даже иметь отдельную келью (193).
Иеромонах Иона († l960) старался не замечать в себе какие-либо духовные достоинства и всё совершаемое им относил к щедрой милости Божией. «Он всегда умел смирить себя и в своих собственных глазах, и в глазах своей паствы» (636-637).
Монах Мартирий († l865) весь свой подвиг проходил с глубочайшим смирением. Чтобы положить пределы всяким влечениям, пожеланиям, которые тянут к славе, к почестям, и «проводить жизнь в глубоком смиренномудрии, он решился отклонить от себя всякое предложение к священному сану наотрез, чтобы пресечь самые причины, побуждающие к почестям» (271).
Руководствуясь «подвижническим смиренномудрием», наотрез отказался принимать священный сан и схимонах Евфимий († l866). Настоятелю, уговаривавшему его, он сказал: «Отче святый! Тому, кто должен учить других, надо прежде постараться самому всё знать, а я ещё только начинаю учиться» (290). А братии, смущавшейся его решительным отказом, говорил: «Чтобы успешнее вести брань со страстью честолюбия, для этого лучше отсечь раз навсегда самые причины, возбуждающие в нас поводы к честолюбию, потому что пожеланиям нашего ветхого человека конца нет. Если получишь одно, то хотения наши разгораются к получению ещё другого высшего, если получишь другое, пожелания ещё более умножаются к получению ещё высшей степени, и так далее и так далее. Получив сан диакона, непременно пожелаешь получить сан иеромонаха, а далее также пожелаешь получить набедренник, а ещё далее и какую-нибудь почетную должность, и так в этой области нашим пожеланиям нет предела. Посему самое лучшее — сразу преградить путь этому отсечением причин к получениям почестей. Заменить всё одним исканием приближения к Богу; этим путем душа наша скорей достигнет желанного покоя» (290). Отказавшись принять сан, схимонах Евфимий избрал подвиг меньшего слуги в алтаре Господнем — стал «прислуживать всем священнослужителям». Многие его ученики поднялись по служебной лестнице, а он продолжал со смирением подавать им кадило, целовать их руки, «не обращая внимания на то, что эти ученики, почтенные иеромонахи, обращались к нему с глубоким уважением и благоговением и принимали от него уроки жизни» (290-291). Но следует здесь же отметить, что, отклонив от себя священный сан, схимонах Евфимий впоследствии не советовал некоторым братьям без уважительной причины «уклоняться от предлагаемого священства» (290).
