Я прогнала раздражающего меня духовного паразита, брезгливо дернув ногой.
— Не любишь голубянок? — с любопытством поднял бровь Иллион, удивившейся моей реакции на безобидное бестелесное чешуйчатокрылое.
— Любить их всё равно, что любить комаров, — нехотя откликнулась я.
Теперь желание болтать с моим случайным попутчиком у меня полностью пропало, едва появившись.
От продолжения беседы меня спасла проводница. Она, кряхтя и извиняясь, наконец-то притащила полагающееся нам постельное белье, которое должны были выдать ещё в самом начале поездки.
Обрадованная таким поворотом, я тут же засуетилась и начала стелиться, и Иллион, посмотрев на меня, тоже занялся своим местом и вещами. К тому моменту, когда он закончил, я уже с преувеличенно увлеченным видом уткнулась в книгу, которую мне в дорогу сунула Аннерит.
* * *
К вечеру мой попутчик, наконец, понял, что я не сильно настроена на общение.
Я отдавала себе отчет в том, что порой вела себя более чем невежливо, но любую мою вежливость Иллион отчего-то трактовал, как возникшее у меня расположение завязать с ним полноценное знакомство.
Кусок льда внутри, который заключил моё сердце в холодную тюрьму, требовал тишины и возможности побыть наедине с собой. И я вновь и вновь отворачивалась, прикрываясь сном или книгой.
Мне безумно хотелось зарыться, закопаться подальше, что бы никто и никогда не мог меня видеть, не желал со мной больше говорить. Радовало лишь то, что все слезы я уже выплакала в подушку кровати общежития, и сейчас не приходилось, уткнувшись в стенку, проглатывать прорывающиеся всхлипывания.
В обед следующего дня, в Цэвинге, к нам в купе подсела молодая мама с трехлетней девочкой, которым Иллион галантно уступил своё место на нижней полке. Молодой человек тут же переключил всё своё внимание на них, окончательно оставляя меня в покое.
Северянин мило проболтал остаток дня с девушкой. Он достаточно искренне умилялся её ребёнку, а она поглядывала на его широкий плечи и кокетливо крутила прядку вьющихся темных волос на пальчик, на котором не было брачного узора или обручального кольца. Под их смешки расслабиться оказалось куда сложнее, чем я предполагала.
На третий день я, отложив книгу в сторону, всё больше смотрела в окно, с неоднозначным чувством отмечая, как пейзаж становится таким знакомым и родным.
Поля, поросшие молодой редкой травкой, сменили лиственные леса. Сначала редкие, они постепенно набирали силу, уходя в густоту, и чем дальше мы продвигались на север, тем разлапистей шли деревья, становясь всё толще и старше.
