В начале лета желающих отправиться на север было немного, и я оказалась в своём купе совсем одна. Впрочем, я не сильно тешила себя надеждой доехать до места назначения всё так же в полном одиночестве. На полпути к моей цели, в городе Цэвинг, втором по размеру городе страны после самой столицы, в поезд сядет примерно столько же людей, сколько село сейчас.
Я закинула сумку в отделение для багажа, стянула куртку, свернула её, заложила под спину и, забившись в угол нижней полки, попыталась поскорее забыться в спасительной полудреме.
Поезд медленно тронулся, и его движение подействовало на меня убаюкивающе. Сознание с готовностью меркло, желая хотя бы на время полностью забыться.
В тот момент, когда я почти перешла за грань дремы к полноценному сну, грохот отодвигающейся двери заставил меня вздрогнуть, а увиденное после — несколько раз моргнуть и едва не щипнуть себя за руку.
В купе, занося большую набитую сумку, зашёл северянин.
Самый настоящий, с длинными, почти белыми волосами до середины лопаток, забранными в хвост, оплетенный тонкой косой. С кожей, ещё более смуглой, чем у меня самой, и с пронзительными сине-голубыми глазами.
Я не видела северян все четыре года Академии. И судя по взгляду молодого человека, он испытывал примерно те же чувства, что и я.
Мы синхронно поздоровались и тут же стали смотреть в разные стороны, несколько смущенные собственными ощущениями.
Впрочем, тут я могу говорить больше за себя, потому что молодой человек достаточно быстро перестал тушеваться, отогнав от себя всякую неловкость, которая, видимо, была ему непривычна.
— Приятно увидеть своего собрата так далеко от родины, — дружелюбно произнес он, убирая свой багаж, который с трудом влез в предназначенное для него отделение под нижней полкой.
Я едва сдержалась, чтобы не выдать вздох разочарования. В таком подавленном состоянии мне больше всего хотелось проехать в одиночестве до самого Цэвинга, а тут сосед, да ещё с Севера. Если сейчас выяснится, что он живет где-то неподалеку от моего старого дома, начнутся пустые разговоры, поиски общих знакомых, воспоминания о каких-то дурацких местах…
— Да. И очень неожиданно, — сдержанно ответила ему я.
Несколько демонстративно зевнула, закрыла глаза и отвернулась. Пусть думает, что хочет, мне нет до этого дела. Лучше сразу выставить себя грубиянкой, чем несколько дней пытаться выдавливать из себя дружелюбие, когда внутри гнездится сосущая пустота.
Некоторое время я с отстранением слушала, как устраивается на своем месте мой сосед, затем, под монотонный стук колес поезда, наконец, отключилась.
