Зима 1940-41 гг. была в Москве менее суровая, чем прошлогодняя, но все же давала о себе знать. У нас дома и у моих знакомых по Клязьминской школе нередко даже днем в домах было 5-10 градусов, поэтому дома было очень неуютно, и для занятий вечерами холод никак не способствовал. А тут еще несчастье с отцом: числа 15 декабря слег - воспаление легких. Опасались за его жизнь. Старый опытный доктор Буров сказал, что спасти отца может только новый препарат сульфидин. Мы с Андреем два дня искали его в Москве. Были и на фармзаводе и "у черта на куличках". Нашли. Сульфидин помог, но отец был очень слаб и лежал дома еще почти месяц.
У электричек еще не было автоматически закрывающихся дверей, а так как утром мы ехали в Москву в час "пик", то нередко висели в дверях, продуваемые насквозь через тонкие шинели. В кожаных хромовых ботинках без калош мерзли ноги. Однажды, когда на улице было минус 30, а мне надо было поехать на станцию Мамонтовка, отец посоветовал мне насыпать в носки сухую горчицу. Результат был неожиданный: в тонких хромовых ботинках ноги не чувствовали холода. Но почему-то повторные попытки спастись от холода таким способом не давали такого эффекта.
В дневнике у меня есть запись о том, что днем 31 декабря в нашей спецшколе около 100 человек отморозили уши, в нашем взводе - 7 человек. Я немного отморозил правое ухо, которое дважды морозил в прошлую зиму. Морозили свои уши, конечно, по своей глупости. У всех были зимние шапки, но опускать уши, да еще их завязывать под подбородком, считали ниже своего достоинства. Как же, моряки!
31 декабря в спецшколе был новогодний бал, на который мы могли пригласить знакомых девушек. Я пригласил свою бывшую одноклассницу и давнюю симпатию Валю Масленникову, Андрей - Женю Преображенскую.
Каюсь, стыдно перед Валей, но бала этого совершенно не помню. В дневнике же очень скупые строки, что бал был ничего, но я почти не танцевал. Много возились, дурачились в кают-компании, во взводе. Уехали в 5 утра. Андрей отказался провожать Женю, т.к. она жила недалеко от станции, а я проводил Валю и сидел час у нее, отогреваясь, но у них было только 7 градусов тепла. Идя от Вали домой, а это 3 км, боялся отморозить ноги, т.к. они совсем окоченели.
С 4 по 10 января мы с двоюродным братом Женей поехали в деревню Кипрево Ярославской области к моему деду с бабушкой на зимние каникулы. Взяли с собой по сумке продуктов, лыжи, я взял еще свою берданку с патронами, а Женя - этюдник с красками. Женя в основном рисовал деревенские виды, моих стариков и местных двоюродных братьев, а я часами бродил с ружьем по лесу, пытаясь расшифровать узоры следов зайцев и лисиц. Следов было много, уводили они за 10-15 км от дома, но их хозяев так и не удалось встретить. Может и к лучшему. Однажды лисий след вывел меня к небольшому холмику, у подножия которого были видны отверстия нор. Но, очевидно, мое приближение было услышано, т.к. от норы с противоположной стороны холма я увидел свежие следы - скачки удравшей хозяйки этого жилища. После неудачных походов в лес доставалось воробьям, возившимся около сараев с сеном за домами...
