Часов до 12 ночи наши пассажиры и команда были на верхней палубе, на спардеке и смотрели на свой город, прощаясь с ним. Наиболее осведомленные показывали и разъясняли соседям, где что взорвалось, где вновь вспыхнул крупный пожар. Наверное, у всех членов команды "Суур-Тылла" в городе остались семьи, родные и близкие. Что творилось у них в душах? Можно только догадываться. Даже капитан по этому поводу не поделился ничем с Линичем. Только тихо переговаривался со старпомом и главмехом, которые тоже долго не сходили с мостика.
Капитан-лейтенант отправил меня спать в кубрик до 6 часов, приказав, чтобы в 3 чага кто-нибудь прибыл дежурить на мостик, подменить курсанта. Сам остался с курсантом и капитаном на мостике, и, когда они ушли отдыхать, не знаю.
27 августа. Среда. На внешнем рейде, у острова Аэгна.
В 6 часов я поднялся на мостик, сменив Толю Ломко. Ночью в бухте было спокойно. В городе пожаров стало даже больше. Стрельбы не было слышно, т.к. ветер, который за ночь усилился, очевидно, уносил звуки выстрелов за город, но одиночные взрывы не прекращались. Необычно тихо было над бухтой - главные калибры эсминцев и "Кирова" молчали. Очевидно, всех корректировщиков сняли, если они успели добраться до кораблей.
В Минной гавани виднелись чьи-то мачты.
Часов в 13 к борту подошел МО и передал приказ штаба срочно перейти за боны, к западному берегу острова Аэгна, стать на якорь и держать котлы под парами. Спросили, готова ли носовая машина. Что это их так интересует наша носовая машина?
Волна в бухте уже баллов 6-7. Хотя мы на якоре стоим носом к волне, но судно валит с борта на борт очень чувствительно. Некоторые из пассажиров уже "кормят рыб", перегнувшись через планширь ограждения. Радуюсь, что качка меня не беспокоит, хотя на мостике она более чувствительна. Ветер также усилился и не изменился в направлении. Облака все такие же низкие, темные и стали еще моросить. Появилась надежда, что в дождь немцы не прилетят.
Выбрали якорь и малым ходом на трех машинах пошли на север и стали на якорь в полумиле от западного берега Аэгны. Под прикрытием острова ветер был потише и волна помельче. Качка поутихла. До города отсюда километров 15, и в бинокль можно различить только шпиль Олай-кирхи. Окраины города и даже центральная часть в дыму, а другие высокие ориентиры не видны. Но все равно почти все пассажиры смотрят в сторону города. Вдруг у нас за спиной грохнул раскатистый мощный взрыв. Все головы повернулись в сторону острова. Над его лесом поднялись громадные клубы дыма, через несколько секунд клубы дыма взвились еще в нескольких местах острова, а секунд через пять-шесть донесся грохот менее мощных взрывов. Я слышал, что на острове была мощная, дюймов 12-ти, береговая батарея. Ее залпы были слышны и из Купеческой гавани. Наверное, сейчас взорвали ее и другие военные объекты.
