— О, великий царь… — начал свою речь Ганнибал.
— Я же просил тебя, не надо так вычурно выражаться! Мы не на дипломатическом приеме. Мы просто беседуем, за совместной трапезой. И кстати, я не «великий», а просто царь! — перебил его Громов.
— Прости господин, но я думал, что твой титул звучит именно так! — начал оправдываться знаменитый карфагенянин.
— У тебя неверные сведения! Великим царем называли правителя Персидской державы, ну и моего тезку Александра Македонского тоже. А вот я просто царь. Таков обычай. Так называли всех правителей нашего царства. Кратко и демократично. Не забывай, что Селевкиды выходцы из Македонии, а там главу государства называют именно так! — просветил своего гостя Саня, помянув про себя добрым словом везира Гермия, который сумел-таки вдолбить в голову нового царя Селевкидов хоть какие-то знания придворного этикета.
— Еще раз прошу меня простить, если я тебя оскорбил, о царь! Но, отвечая на твой вопрос, я бы сказал, что в то время я думал, что поступаю правильно. Несмотря на то, что я победил при Каннах, моя армия тоже пострадала в бою. Подкреплений из Карфагена я давно не получал. Мои воины устали от многочисленных сражений. А у римлян в самом Риме было около двух легионов. Да, и беглецы после разгрома при Каннах усилили гарнизон города. Той пехоты, что была у меня, мне явно не хватило бы для штурма Рима. И по качеству она уступала римской. К тому же инженеры-греки, которых я нанял для проведения осад, в большинстве своем погибли от болезней, когда мы форсировали Альпы и болота на севере Италии. Поэтому, я решил идти на юг Италии, чтобы найти там союзников и покорить верные Риму города. Я думал, что без союзников римляне капитулируют, но я недооценил их решимости драться до конца. И в итоге мы проиграли эту войну! — начал отвечать Ганнибал, грустно покачивая головой.
— Если у тебя не хватало сил, чтобы взять Рим штурмом, то ты мог бы осадить этот город. Тогда бы союзники сами отпали от Рима, видя, что он не может защитить себя. А вместо этого ты дал римлянам время, чтобы восстановить армию и укрепить позиции Рима среди союзников. А римская дипломатия всегда славилась своим умением склонять колеблющихся на сторону Рима! — размышлял в слух Громов, глядя на своего собеседника.
— Сейчас я вижу, что был неправ. Думаю, что надо было поступить именно так, как ты говоришь. Я недооценил решимость римлян идти до конца. Глупо было ждать, что они сами сдадутся. Надо было заставить их это сделать. Теперь я вижу, что все, что о тебе говорят, правда! — согласился с правителем Селевкидов Ганнибал.
