— Нет…
Пробормотала чуть неуверенно.
Боже, я же не могла сказать это вслух? Не могла! Я не идиотка!
Подошёл вплотную, больно схватив двумя пальцами меня за подбородок. Поднял моё лицо вверх. Опалил затуманенным больным взглядом зелёных, как бутылочное стекло, глаз.
Губы дрогнули в фальшивой улыбке, и мне тотчас стало страшно. Нутро заледенело, покрывшись настоящим Арктическим холодом. Над верхней губой выступили капельки пота.
— Мне кажется, в последнее время ты недостаточно хорошо стараешься, детка…
Процедил, вглядываясь в мои глаза.
Захлопала густыми ресницами, пытаясь выглядеть как можно невиннее. Тётушка говорила, что это — мой беспроигрышный козырь, который тотчас придаёт мне вид сексуальной нимфетки. Такой, какой я понравилась Эдуарду тогда, на аукционе. И после которого он взял меня под своё покровительство.
— Прости, дорогой…
Пролепетала, старательно растягивая гласные.
Раздула ноздри, пытаясь всем видом показать своё собственное разочарование и обиду. Чуть покраснела.
Это должно сработать! Просто обязано!
— Признайся, Лада, ты со мной ради денег?
Процедил сквозь зубы, припечатывая меня каждым чётко выверенным словом.
Мои брови тут же сползли к переносице, и я наигранно закашлялась:
— Ты мне не доверяешь?
— А должен? Неужели ты такая идиотка, что думаешь, что я поверю в твои красивые сказочки о вселенской любви?
Он чуть прищурился, отпустив, наконец, мой подбородок.
— Знаешь, сколько таких шалав как ты пытались меня окрутить? Тысячи! Но я не такой идиот, чтобы поверить в эти розовые сопли. Прекрасно понимаю, что ради денег вы, алчные шлюхи, способны на многое.
— Я другая…
Прохрипела, приходя в себя после железной хватки этого старого маразматика.
Дышать стало намного легче, и я быстро провела язычком по припухлым губам. Мозг заметался по черепной коробке как израненная птица и, собрав в кучу все свои актёрские навыки, я совершенно спокойно кивнула:
— Кажется, я ни разу не дала в себе усомниться, Эдуард. Разве нет?
— Возможно.
Ответил слишком быстро, отходя от меня на шаг назад. Подошёл к креслу, подняв с него свой засаленный коричневый халат, отвратительно воняющий крепким табаком. Запахнул шлафрок, скрывая свой поникший корнишон, завязав на толстом брюхе грубый узел.
Я напряглась.
Где случилась осечка? С чего вдруг этот жирный боров стал присматриваться ко мне с таким недоверием?
Я-то была уверена, что через месяц-другой он сделает мне предложение, сделав полноправной хозяйкой всего его огромного состояния, но эта толстая мышь видимо, решила ускользнуть.
