- Я просто задала вопрос, высказала предположение, вот и все, - огрызнулась я, понимая, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет. – Хватит уже сплетничать, давайте за работу! – я всплеснула руками, едва не задела злосчастный кофе и поспешила уткнуться в свой ноутбук. На том и порешили.
Оставшийся день прошел в каком-то странном послевкусии. Девочки еще несколько раз косились на меня, Лида пыталась поднять эту тему вновь, но я только отмахнулась. А уже вечером столкнулась с шефом. Вынужденно, разумеется. Мне пришлось отнести ему бумаги на подпись, но, когда Маргарита передала ему, что я нахожусь в приемной, он попросил меня зайти.
- Что случилось? – прошептала я, непонимающе вглядываясь в лицо секретаря, который только положила трубку.
- Да без понятия, - Ритка пожала плечами, выражая полную степень своего незнания. – Просто попросил тебя пригласить к нему. Иди, давай, - она махнула в сторону двери с табличкой Виктор Иванович.
- Да что б вас всех, - прошипела я, поправляя полы бежевого пиджака. Зашла, так зашла.
Вот что ему могло понадобиться к концу рабочего дня? Не мог позвать заранее? У меня сегодня была уйма дел, папа приезжал из санатория уже послезавтра, так что сегодня мне нужно было заехать к нему и забрать все свои вещи, а завтра я собиралась устроить генеральную уборку. Ну, и плюс, никто не отменял выгула Джека.
- Добрый вечер, Виктор Иванович, - я улыбнулась максимально искренне, стараясь придать своему лицу всю степень радушия, на которую был способен человек в кабинете своего шефа.
- Здравствуй, Рада, присаживайтесь, пожалуйста, я давно хотел тебя пригласить на беседу.
О, как. Давно, значит. Так-так… что-то не к добру это все было. Однако сесть на предложенное место, за один из многочисленных стульев возле большого стола, примыкавшего к директорскому, все же пришлось. А куда деваться-то?
- Что-то случилось?
- Нет-нет, что ты. Я хотел поинтересоваться, как ты, как отец. Ты ведь брала довольно большой отпуск за свой счет, затем неожиданно вышла, а я даже не в курсе, все ли у вас нормально. Нехорошо получается.
- Ах, Вы об этом… - я покивала, ощущая, как напряжение начало спадать. Значит, нигде не накосячила и выговора не получу.
Вообще, не сказать, что Виктор Иванович был злым или несправедливым, как раз наоборот. Если ты сделал ошибку один раз, он прощал. Второй раз – предупреждал. В третий – наказывал. В зависимости от степени ошибки наказание могло разниться и представлять собой либо простой выговор, либо лишение премии, либо даже увольнение.
