Сейчас же он с ленцой наблюдал, как деревенский мальчишка подцепил очередную жертву самодельным веревочным арканом, да дернул так резко, что зверек хрустнул, пискнул и больше не жил. Идиот, с глухим раздражением подумал Данстор. Мальчишка быстро сдернул петельку и убежал к своим, а Данстор остался рядом с мертвым хумриком. От трупика поднимался поток магии. Плотный, зеленый, совсем не те одиночные искорки, что он видел раньше. Быстро перехватив поток прежде, чем он развеется, Данстор ощутил одуряющий запах весеннего леса и луговых трав.
Как и раньше, удержать магию не смог, та просочилась сквозь ладони в землю. Зато еле пробившаяся травка вдруг встрепенулась, налилась соком и пошла в безудержный рост. Магия жизни, и сколько же ее!
Это что же получается, невзрачные подземные твари саму землю питают, возрождая ее к жизни каждую весну? Их ведь только весной и видят, снуют себе неторопливо, хищники их не трогают, одни только дети и забавляются. А они своими искорками, значит, каждый корешок окучивают. С их скоростью и объемом работы много ли им на день надо.
Зато со смертью зверька весь его магический запас и вышел. Данстор впервые задумался о природе самой магии. Куда она девается со смертью носителя? Растворяется в мире, теряется бесследно? Может, от того ее все меньше, что не можно эту силу сберечь, передать.
Но ведь можно забрать.
Изменения в себе Данстор почуял еще за пару дней до восемнадцатого дня рождения. Глубоко внутри будто сплелся кокон, тело наливалось неведомой новой силой, та несмело рвалась наружу. Дед заблаговременно отвел его в дальний нежилой домик и не зря. Магов, что помогли бы на первых порах, в округе не осталось, последний старик-водник скоропостижно скончался еще тогда, четыре года назад. Деда Данстор о нем больше не спрашивал, но слухи ходили нехорошие. Мол, крепок был еще маг, с чего бы.
Освоился сам, и недели хватило. На цвет магия была темно-серая с красными искорками. Судя по зачитанным до дыр книгам — разбавленная тьма с примесью боевой. Научившись более-менее управлять потоком, с замиранием сердца вытащил давно припрятанный амулет-накопитель, тайком выкраденный из дедова хранилища. Кусок бирюзы с единственной начертанной руной Лагуз на нем — вот и все, что осталось от старого мага-водника.
Голубой поток, стоило ему просто пожелать этого, тонкой струйкой вырвался из камня. Данстор привычно перехватил его, ощутив влажную прохладу. Теперь-то чужая магия была послушна, прицепившись к новому полноправному хозяину. Он несколько раз впитывал ее в себя и выпускал наружу. С собственным серым коконом та не смешивалась. Осмелев, Данстор выпустил часть в кувшин, мысленно пожелав напиться. Голубой поток послушно осел прозрачной водой в стеклянной емкости. Вкусной, холодной, освежающей.
