— Да, долго бы в Истрии ее ждали!
Это здесь, в провинции Ровель к концу декабря считалось, что ползимы уже миновало. Да и разве это зима! Снега в лучшем случае до колена, а про суровый трескучий мороз с режущими как бритва ветрами здесь вообще не знали. В горах Истрии коротенькое лето сменялось быстротечной осенью, а к концу сентября снег уже уверенно ложился в долину, нехотя отступая лишь в мае.
— А в Корсталии вообще снега не бывает. Холодает, конечно, и я бы сейчас в море купаться не полез, — поежился южанин Хельме. — Но мне снег нравится.
Купили и вина, а Мекса, раздобыв по пути пряностей, сварила из него согревающий каждую жилочку ароматный глёгг по своему особому, лесному рецепту. Устроились в крохотной гостиной Беаты под пледами и болтали, болтали, болтали…
— Ты расскажи уже мне наконец, что было, я же извелась вся! — зашептала подруга, едва мы улеглись на одной кровати.
— Беата, глупая, да все ведь уже рассказала.
— Да я не о том, далась мне твоя Академия… А как тот красавчик тебя увез, было еще что? — даже в темноте ее глаза жадно поблескивали. Ну началось, любимая тема. Дракон похищает свою истинную пару, демон спасает эльфийку, или какие там еще мифические персонажи бывают в этих ее любовных книжках…
— Красавчик? — фыркнула я. — Ты вроде уже на «гада» переобулась…
— Да я же так, в сердцах, за тебя ведь волновалась… Ах, ты бы видела, как он тебя бережно тогда в спальню нес, как сокровище какое. У меня ведь потом все повыспросил, и про приют, и помню ли, как ты там появилась, и про здоровье особенно. И как с равной говорил, представляешь! Даром что арн, а то видала я тут уже. Пару лет как из деревни своей выползут, а нос задирают будто с самим императором вчера ужинали… Переживал за тебя, по-настоящему.
— Не говори глупостей, Беата. Такие ни за себя, ни за других не переживают, у них помасштабней заботы. В Академию меня вернуть ему понадобилось лишь затем, чтобы ректора прищучить и подпевал его на место поставить.
— Так а у лекарей с тобой день и ночь просидел…
— Работа у него такая, понимаешь. Чтобы я всю Академию не разнесла по камешку, пока без сознания валялась. С любым бы так сидел.
— Не верю я тебе… будто видеть ничего не хочешь.
— Нет, родная моя, это уже ты сама себе напридумывала. Он только об одном печется — о стране да об Академии. Друзей ко мне не пускал, сам несколько дней игнорировал. Вчера только после экзамена пришел, магии обучать предложил. Только не ради меня самой, а чтобы на пользу Империи мои силы обернуть, вот ему для чего такое «сокровище»… И думать об этом забудь.
