— Я полностью доверяю вам Олиа.
— Ну, тогда, смотрим.
Перед глазами замелькали кадры записи с камеры. После моего ухода Энн так и продолжала неподвижно сидеть, не оборачиваясь и не реагируя ни на что. Потом Олиа обошла ее и стала напротив. Увидев лицо своей девочки, я ужаснулся. Оно было, как маска — опущенные уголки губ, взгляд отсутствующий в никуда. Никаких эмоций, только пустое безразличие. Казалось, что девочка оцепенела. Мне стало безумно страшно.
— Энн, Энн, я хочу поговорить с тобой. Давай для начала познакомимся. Я Олиа, — женщина присела на невысокий стульчик рядом с моей дочерью.
В ответ ни звука. И тут Олиа резко повысила тон голоса, он стал более твердым и громким:
— Энн, ты должна ответить мне.
Но девочка так и продолжала сидеть, ни на что не реагируя. Внезапно женщина уронила на пол что-то тяжелое. Раздался громкий звук. Лицо девочки на глазах изменилось, как — будто по волшебству. Передо мной снова сидела моя дочь.
— Так, я Олиа. Можно на «ты». А ты Энн, да?
— Да, — тихо ответила девочка.
— Я пришла с тобой немного поиграть, потому что…
— Я знаю, — внезапно перебила ее Энн. — Папа хочет, чтобы у меня была другая няня. Он не любит Монику.
— А ты?
— Я хочу, чтобы она приходила всегда, — чуть насупившись, ответила Энн.
— Ты любишь Монику? — спросила Олиа.
После непродолжительного молчания, дочь ответила:
— Я не знаю.
— Хорошо, я постараюсь поговорить с папой, чтобы он не искал тебе другую няню. Хорошо? — Олиа пыталась наладить контакт с Энн, и у нее на мой взгляд прекрасно это получалось.
— Да, — кивнула девочка.
— А пока мы просто поболтаем с тобой о чем-нибудь, немного порисуем, пообедаем вместе. Ты согласна?
Вместо ответа Энн вскочила и, схватив женщину за руку, потащила ее из комнаты.
Олиа молча выключила голограф и протянула мне папку:
— Посмотрите рисунки вашей дочери.
— Я уже видел. Она рисует только этих чертовых галлов, которых создала моя жена вместе с доктором Кранцом в своей лаборатории, — прокомментировал я. — Моника рассказала девочке о них в первую их встречу, и она почему-то запомнила это.
— Меня удивляет не это. Дети часто рисуют одно и то же — то, что больше всего им нравится на сегодняшний день. Меня очень волнует другое. Она за целый день ни разу не нарисовала ни вас, ни маму, ни бабушку с дедушкой, ни даже свою обожаемую Монику.
— И что это значит? — я действительно не понимал, к чему клонит психолог.
— А это значит, что Энн не скучает ни за кем из вас, и ни к кому из вас по-настоящему не привязана. Ваше отсутствие для нее проходит не заметно, она не скучает ни за вами, ни за кем — то другим и, если вы насовсем пропадете из ее жизни, она воспримет это как должное. У Энн нет привязанностей к членам своей семьи, как у других детей.
