Когда зашел в спальню, Кэтрин лежала на своей половине кровати, укрывшись одеялом с головой.
— Ты не хочешь поговорить? — спросил я, присев на край постели.
Кэтрин не ответила мне, сделав вид, что уже спит. Это была наша первая размолвка. Я тяжело вздохнул и потушил свет. Это была наша первая ночь без объятий и любви. Тяжелые мысли не давали покоя. Пытаясь понять, как нам быть дальше, я долго ворочался и смог уснуть только под утро.
Когда проснулся, Кэтрин в постели уже не было. Спешно одевшись, спустился в столовую. Мои девчонки уже находились там.
— Доброе утро, мои дорогие, — поздоровался я, ласково улыбаясь дочери, а потом перевел взгляд на жену. Она была, как всегда прекрасна. Домашнее платье зеленого цвета безумно ей шло, и я невольно залюбовался Кэтрин.
— Доброе, — жена подняла на меня взгляд. В ее глазах, я увидел грусть, и понял… что уже проиграл. Мне безумно хотелось, что бы она была счастлива, и если для этого ей нужно работать, пусть работает, подумал я. В отношениях с женщинами мне нередко не хватало твердости.
— Доброе утро, папочка, — Энн подбежала и обняла мои ноги. — Я так люблю тебя, папа.
— Я тебя тоже, — присев на корточки, подхватил свою девочку на руки и покружил в воздухе. Она, весело смеясь, крепко обнимала меня за шею, и я был безумно счастлив в этот момент. Усадив Энн на ее место, я сел за стол, и мы приступили к завтраку, который прошел в полной тишине, если не считать щебетания нашей дочери. Заметив, что тарелка Энн опустела, и она играет с куском хлеба, делая из его мякиша шарики, я строго сказал:
— Хлеб — это не игрушки. Ты поела, Энн?
Девочка покраснела и поспешила ответить:
— Да, папа.
— Тогда беги в детскую, мне нужно поговорить с мамой, — я улыбнулся малышке, и она, поцеловав сначала меня, затем Кэтрин в щеку, побежала в свою комнату к любимым игрушкам. Как только мы остались наедине, я внимательно посмотрел на жену и тихо произнес:
— Дорогая, нам надо поговорить. Давай обсудим сложившуюся ситуацию. Ты вчера предпочла обидеться, но это не выход из ситуации, пойми.
— Хорошо, слушаю тебя, — вздохнула она. Ее голос дрожал, и я отчетливо услышал в нем слезы, и понял, что не могу допустить ее слез.
— Кэтрин, если ты хочешь, ты можешь работать. Я не против, если тебе это так необходимо. Только давай договоримся сразу. Ты будешь работать неполный день, и я хочу, вернее, настаиваю — Энн будет жить дома. Сегодня же дай заявку в агентство, пусть начнут подбирать кандидатуру на должность няни. Только прошу тебя, отнесись к этому вопросу очень внимательно. Пусть женщина будет с опытом работы и хорошими рекомендациями. Я хочу, что бы за нашей девочкой присматривал надежный человек, а не какая-нибудь там студентка.
