Мы — можем! | страница 3

«Ясный» пока еще не ходил далеко. Он любит слушать мои рассказы о дальних рейсах. И откровенно завидует мне.

А я завидую ему. У него еще все впереди. Я же никогда более не выскочу по тревоге во тьму штормовой ночи, где только гребни с шипением вспыхивают и гаснут, а чайки в луче поискового прожектора — как метель. Я больше не увижу, как раздавленной клюквой в молоке тумана расплывается красная ракета, как неестественно заваливается на борт АС, и волны перекатываются через надстройку. Я уже больше никого не спасу и цифры на моей рубке не будут перекрашивать.

При жизни я не был обделен известностью и славой. Обо мне сочиняли матросские песни:

— устал СС «Гермес», устали мы,

пришедшие из холода и тьмы … 

Обо мне писали в газетах и журналах. Есть очень неплохой, по-моему, фильм  «Гермес» и другие».

И вот я уже стал не нужен.

Я знаю, что многие старые спасатели хотели бы как следует проститься со мной. Настоящие моряки умеют провожать корабли, честно отслужившие свой недолгий век. Но сейчас отрядом руководят чужие равнодушные люди. Для них я — только списанное железо, которое нужно как можно скорее отправить по назначению. Церемонии прощания не будет.

А вернее, возникшая стихийно, она растянулась. Друзья приходят по одному, по двое. Бродят по палубам и отсекам, гладят поручни, берут на память какую-нибудь безделушку.  Прощаются. Уходят. Приходят другие. Опять прощаются. Какое сердце выдержит такие муки?

С меня снимают все, что может пригодиться моим собратьям, остающимся в строю. Меня перестали чистить и подкрашивать. Чешуйки краски, как короста, шелушатся с рубки и капа. Я еще живой, но уже не действующий спасатель.

Завтра «Эпрон» возьмет меня на буксир и потащит в последний путь. В последний раз я отдам швартовы с девяносто четвертого причала, неухоженного, но такого родного, где знакома каждая выбоинка. Больше я уже никогда не увижу Питер и всех вас.

Прощайте, ребята! Я, как мог, берег и согревал вас. А если порой  не хватало тепла или провизии, или кончалась пресная вода — так это не по моей вине.

Мы все делили поровну — запасы, риск и славу. Сейчас вы остаетесь, а я ухожу.  Каждый должен уйти в свое время. Это грустно, но это так.

Прощайте, товарищи!  Удачи вам в вашей нелегкой судьбе!

На ленточках золотом, золотом славы

Написана наша судьба …

Матросская песня 

До войны погода была хорошая, как это обычно бывает в раннем детстве, когда все впечатления остры, а восприятие мира отличается безграничным оптимизмом.