— Рэмси, — проговорил он. Камердинер отряхивал и без того чистый рукав смокинга.
— Ваша светлость?
— Если бы ты вошёл ко мне в кабинет и увидел, что я стою посреди огромного беспорядка, а из-под стола торчат чьи-то ноги, что бы ты сделал?
Рэмси замер. Он осторожно поднял глаза, оценивая настроение хозяина, хотя и так знал, что не увидит на лице Себастьяна ничего из того, что тот не хотел бы демонстрировать.
— Ваша светлость, — ответил слуга, — я бы принёс метлу.
Неудивительно.
— Это всё, Рэмси.
Себастьяну нужно было проводить гостей в столовую и провести следующие три часа, не задушив брата.
Перегрин подошёл к месту за столом, где сидел Себастьян, как благовоспитанный человек к позорному столбу: собранный, бледный, еле передвигая ноги. Его обычно непослушные волосы были тщательно прилизаны и разделены пробором. Но он трусливо избегал встречаться взглядом со старшим братом. Не дай бог завтра Себастьян свалится с лошади и восьмисотлетнее наследие Монтгомери перейдёт в руки этого мальчишки. Замок Монтгомери навсегда канет в лету. Придётся проявить некоторое усилие, чтобы не задушить Перегрина.
Пока гости рассаживались за столом, повсюду слышались скрежет мебели и шарканье ног. На другом конце стола возник небольшой переполох, когда лорд Хэмпшир и лорд Палмер начали наигранно хлопать глазами, глядя на мужчину слева от них, а Джеймс Томлинсон сделал вид, будто обмахивается веером. Если бы приём организовывал не полоумный, они бы не сидели на местах, по правилам этикета предназначенных для дам. Как бы то ни было, пожилая тётя Джулиана Гринфилд и три синих чулка всё-таки сумели рассредоточиться среди тринадцати джентльменов. Себастьяну даже не хотелось рассуждать на этот счёт.
— Как приятно, что за одним столом собралось столько молодых людей, — громко сказала тётя Гринфилд справа от него.
— Абсолютно согласен, — спокойно ответил он.
Перегрин завороженно уставился в свою пустую тарелку.
Выстроившиеся в ряд лакеи сняли серебряные крышки с первого блюда, которым являлись отборные кусочки фазана в кроваво-красном соусе.
Зазвенели столовые приборы, в свете свечей поблёскивали бокалы.
Перегрин всё ещё не набрался смелости посмотреть на брата. Находясь на грани ярости, Себастьян впился взглядом в его профиль.
Очень медленно Перегрин поднял на него глаза.
Когда их взгляды встретились, по телу брата пробежала заметная дрожь.
Себастьян слегка ему улыбнулся.
— Как тебе фазан?
Глаза Перегрина расширились.
