Руки Монтгомери крепко обхватили её за талию, и в следующее мгновение она уже сидела наполовину на шее, наполовину в седле нервно пританцовывающего жеребца, сжимая в кулаках блестящую белую гриву. Боже милостивый!
В следующее мгновение Монтгомери оказался позади неё, возмутительно близко.
— Позвольте. — Он снова ошеломил её, обняв за талию и прижав к груди. К примечательно твёрдой груди. Аннабель бросило в жар. Она так надеялась, что больше никогда не испытает этого чувства.
Но оно захлестнуло с головой. Её тело приятно обмякло в ответ на мужскую несгибаемую силу, в чьей власти сейчас находилось.
Нужно было дойти до деревни. Ведь это такое простое решение.
Аннабель проигнорирует то чувство, ничего сложного в этом нет…
Левое бедро герцога прижалось к её бедру, и она ахнула.
— Подождите, пожалуйста.
Он натянул поводья.
— В чём дело?
— Пожалуйста, отвезите меня в деревню, ваша светлость, в гостиницу. Это намного ближе.
На мгновение он замер, а затем крепче сжал её талию.
— Теперь уже поздно.
Герцог пришпорил коня и пустил его в галоп.
Она благоухала жасмином. Сладкий аромат напомнил о летней ночи в Испании. Что совершенно не вязалось с пролетающими мимо заснеженными полями и, уж подавно, с дрожащим, упрямым созданием в его объятиях. Она шла по сугробам с решимостью небольшого батальона и отвергала его помощь до тех пор, пока у неё не застучали зубы. Упорное сопротивление оставило ему два варианта. Первый: как варвар, перекинуть строптивицу через плечо. И второй: договориться. Себастьян раздражённо поджал губы. Он никогда не затевал переговоры, если оппоненту было нечего ему предложить. А она заставила его принести извинения прямо на холме и попытаться сломить её оборону шуткой. И даже шутка вышла из-под контроля, когда эта женщина неожиданно ловко ему парировала. Не мудрено, что синий чулок знает разницу между дедуктивной и индуктивной логикой.
К тому времени, как они въехали во двор, уже стемнело, фонари на стенах дома проливали тусклый жёлтый свет на брусчатку. Его конь решил проявить неповиновение и повернул к конюшне. Себастьян наклонился вперёд взять поводья. В этот момент мисс Арчер повернула голову, и он уткнулся носом в мягкие кудри, а ртом в холодное ухо.
Она замерла.
Он выпрямился.
— Прошу прощения.
На его губах остался холодный след.
Ночь наступила бы задолго до того, как мисс Арчер успела добраться до деревни. Она могла заблудиться, а на утро её нашли бы замёрзшую насмерть, лежащую ничком в залатанном пальто на одном из его полей.
