Миирика, поняв, что наконец-то в безопасности, расплакалась. Её вытащили и осторожно посадили на сани.
– Где Иллаза? – горячо спросил у неё Зэйшер.
– Я не знаю, – Миирика всхлипнула. – Когда под нами поехал снег, я вцепилась в сани и зажмурилась. Её, наверное, снесло волной вниз.
Зэйшер обессиленно опустился на снег. В его воображении ярко разыгралась картина, где его хрупкую нежную дочь безжалостно ломает и хоронит снег.
Вааш и Ссадаши поднялись вверх ещё саженей на пятьдесят. Подъём по рыхлому снегу был тяжёл и отнимал много времени. Порой мужчинам попадались вывороченные камни, поломанные древесные стволы, но ничего похожего на упряжку. Даже оборванных ремешков не попалось.
– Может, выскочить успели? – понадеялся Вааш.
Ссадаши с сомнением пожал плечами.
Когда они поднялись ещё саженей на пятьдесят, солнце как-то неожиданно быстро оказалось над горизонтом. Вааш и Ссадаши, всё ещё не привыкшие к наступлению ранней ночи, озадаченно переглянулись, сообразив, что рискуют заночевать прямо на склоне.
– Мы здесь замёрзнем, – уверенно заявил Ссадаши.
– Вернуться до наступления темноты всё равно не успеем. Может, укрытие какое-нибудь найдём и пересидим до утра?
– Да какое тут может быть укрытие? – раздражённо прошипел парень.
Его шипение эхом прошелестело в воздухе и замерло где-то выше, прежде чем пойти обратно. Обратно оно возвращалось, усиливаясь, наливаясь звучанием и грохотом.
– Эхо какое здесь странное, – напряжённо заметил юный наагалей.
Вааш заволновался. В усиливающемся эхе ему слышалось что-то отдалённо знакомое.
– Мать моя! – поражённо выдохнул Ссадаши.
Вааш вскинул голову, и рот его распахнулся. На них неслась снежная волна.
Мужчины одновременно метнулись к чахлым елкам и едва успели упасть рядом с ними, схватившись за стволы, как их накрыла лавина.
Шум мгновенно смолк, а свет померк. Непомерная тяжесть вдавила Ссадаши в слежавшийся снег, который вдруг пришёл в движение и тоже поехал вниз. Парень, задыхаясь, изо всех сил цеплялся за шершавый еловый ствол, но снег тащил и тащил его вниз. Вдруг сопротивляться стало легче. Ссадаши отчаянно забарахтался и рванул вверх, нуждаясь в полноценном глотке воздуха. Снег неподатливо раздвигался и проминался, царапая голые кисти не хуже шипов.
Наконец голова Ссадаши преодолела сопротивление, и он лихорадочно вздохнул полной грудью сладчайший горный воздух. Едва отдышавшись, он сдвинул с глаз натянувшуюся до носа шапку и осмотрелся.
Склон перед ним был покрыт рыхлым снегом, из которого едва виднелись макушки низеньких елочек.
