- Вы уверены? - запинаясь, произнес Уиллард. - Вы можете...
- Какого черта? Я вам что, пророк? Помолчите. Помогите его поднять. Только не трясите! Что? Карета для перевозки тел? Почему нет? Если она здесь, это прекрасно.
- Идите вниз, Поттер, - сказал Мастерс. - Подгоните карету сюда, и пусть принесут носилки. Скажите им, что это мой приказ. И не важно, что у них там мертвец. Да не стойте же; быстрее!
В комнате имелось четыре окна: два в левой стене, возле двери на лестницу, и два в задней стене, выходившие на лужайку. Тень в виде решетки протянулась через большой стол и кресло, на котором лежал Джон Бохан; между окнами и дверью тянуло сквозняком, со стола слетели бумаги. Одна из них, будто живая, кружась, двигалась по полу в направлении двери. Беннетт, смотревший на тело, застывшее в кресле, механически наступил на нее ногой.
Он вспомнил выражение лица Джона Бохана, и его последние слова, которые он произнес, прежде чем оставить сидевших в столовой. Они должны были понять их. Это витало в воздухе. Но к чему эти слова, "не важно, что именно я попытаюсь доказать; в любом случае я попаду из огня да в полымя; любое мое слово может быть шагом к виселице". К чему подозрительное поведение, поведение, которое способно привести на виселицу любого человека; к чему демонстративный ужас, связанный с Марсией, если он мог доказать невиновность в... Человек с пулей в груди застонал и пошевелился. Беннетт опустил глаза. Его взгляд упал на прижатый его ногой лист бумаги, пробежал по нему. Трудно разбираемый почерк, неряшливые каракули пьяного человека, вытянувшиеся неровной линией.
"Сожалею о доставленных неприятностях. Прошу простить меня, но я должен был так поступить. Хотите знать, почему я убил Канифеста?"
Ошеломленный прочитанным, Беннетт отказывался это понимать. Он мог подумать единственно, что здесь какая-то ошибка. Затем озарение пришло, подобно яркой вспышке света, так что он не смог понять сразу, что, возможно, имеет перед собой ответ на все загадки. Он наклонился и дрогнувшей рукой поднял листок.
"...почему я убил Канифеста? Я не хотел этого делать. Всю свою жизнь я пытался объяснить людям и самому себе, что не хотел делать того, что делал, и как я от этого устал; я не ударил бы его, если бы знал о его больном сердце. Я всего лишь последовал за ним, чтобы поговорить".
Он увидел перед собой Джона Бохана, как тот вел себя, как веселился; его осторожное заявление, что он видел Канифеста рано вечером, и даже его позднее прибытие в Уайт Прайор...
