Вернувшись на прежнее место, я обнаружил, что женщина смотрит прямо на меня. Я подумал, что, наверное, она проститутка, иначе что бы ей делать одной в баре.
Мальчик по имени Йитс говорил, что проституток лучше всего искать на вокзалах или на набережных. Но, разумеется, ничего не мешало одной из них зайти в бар.
Тем не менее, для проститутки она была слишком скромно одета. На ней был зеленый костюм и зеленая шляпка, а на соседнем стуле висел плащ, подбитый каким-то мехом. Темноволосая женщина с овальным лицом. Я представления не имел, сколько ей могло быть лет: наверно где-то между тридцатью и сорока - я очень плохо угадывал возраст людей.
Смитвик эль начинал действовать. Мне хотелось смеяться. Вот будет интересно, думал я, если проститутка начнет приставать ко мне прямо здесь, в отеле моего отца и мистера МакНамары. Кроме того, почему бы проститутке и не быть скромно одетой, этот костюм может стоить дороже чего угодно. Я глупо улыбался, стараясь сдержать смех. Вполне понятно, думал я, почему отец ни разу не заикнулся, что в отель Флеминг захаживают проститутки. И еще я подумал, что будь он жив, он бы когда-нибудь сказал мне про них, по секрету от матери и сестер. Такие вещи хорошие отцы обычно говорят своим сыновьям.
Я достал из конверта, на котором я рисовал картинки, письмо. Мы неплохо управляемся, писала мать. Мисс Шейл простудилась, Шарлотта и Амелия говорят, что, когда вырастут, будут разводить лошадей, а Фрэнсис пока не решила, чем заняться. Фланнагана замучил ревматизм, и ему все труднее справляться в саду.
Бриджит уговорила их переложить камин в столовой. "Это будет прекрасное Рождество", - писала мать, - "Так славно опять собраться всем вместе".
Женщина с овальным лицом надела меховой плащ и прошла совсем близко от меня. Она наклонила голову и улыбнулась.
- Возрадуйтесь! - выводили мы на службе тем же вечером. - Пойте, холмы и долины!
От меня пахло элем. Я это знал точно, потому что пока мы строились в монастырском дворе, несколько мальчиков прямо об этом сказали. Когда я раскрывал рот, запах получался еще сильнее.
- Как пивная бочка, - прокомментировал потом Гахан Майнор.
- :отныне, - гнусаво тянул маленький директор, - и присно и вовеки веков:
- Аминь, - отвечали мы.
Мне нравились субботние вечера. После службы нам предоставляли относительную свободу, нужно было только сообщить дежурному воспитателю, где ты. Можно было пойти в фотомастерскую, или в библиотеку, поспорить, например, о том, является ли наша школа оплотом Британской империи, поиграть в биллиард, зайти в клуб моделирования или в музыкальную комнату. После половины десятого становилось еще свободнее, и дежурный воспитатель уже не обязан был знать, чем мы занимаемся.
