Хоть внешне этого не видно, но в душе мне адски плохо. Так плохо, как не было никогда до этого.
На лекции я уже не стесняясь пялюсь на него, чтобы запомнить все до мельчайших деталей. Чтобы потом вспоминать.
— Что ж, это была наша последняя встреча, — говорит в конце Бергман, — в понедельник я уезжаю в Калифорнию и мы с вами больше не увидимся. Разве что пересечемся где-то случайно. Надеюсь, каждый из вас вынес полезные знания из наших бесед.
Он продолжает что-то еще говорить, а я стараюсь держать лицо. Знала, ведь знала, что так будет, а все равно невыносимо это слышать.
Мы расходимся по своим делам, я еду домой.
Кидаю рюкзак на пуфик, стягиваю с уставших за день ног неизменные кроссовки и не включая свет прохожу в единственную комнату. Плюхаюсь в кресло, снимаю очки и начинаю хандрить. Мне плохо, и я ничего не могу с собой поделать, просто упадок сил. Не могу ни есть, ни пить. Может, это и есть депрессия?
Звонок телефона выводит из состояния транса.
— Да.
— Женька, привет, — мурлычет смартфон Юлькиным голосом, — как дела?
— Нормально.
— Какие планы на выходные?
Я настораживаюсь, но все же не рискую соврать.
— Вроде бы никаких, а что?
— Да так просто, интересуюсь. Хочу заехать к тебе завтра часика в три, а то уже давно не виделись.
А, всего лишь. Мгновенно расслабляюсь.
— Да, Юль, конечно заезжай, я весь день и весь вечер буду дома.
Слава богу, мне не нужно срочно срываться и ехать в аэропорт, чтобы заменить сестру на очередном внеплановом мероприятии. А ее визит уж как-нибудь переживу.
Поднимаюсь с кресла и начинаю уборку.
Все утро я занимаюсь тем, что продолжаю начатое накануне. А именно, убираюсь.
Эта уютная однушка досталась нам от бабушки, которая умерла несколько лет назад. Но Юлька давным-давно съехала в просторную двухкомнатную квартиру, которую купила в кредит спустя год, как нашла хорошую работу.
Прерываюсь только на то, чтобы сгонять в магазин и закупиться продуктами. Хочу, чтобы к приходу Юльки все было на уровне. Еще физическая работа позволяет отвлечься от мыслей о Бергмане и моем упущенном шансе.
Ровно в три раздается звонок в дверь, и я спешу в коридор.
— Женяя, наконец. Сколько мы с тобой не виделись, неделю, две?
Юлька, вся сияющая и благоухающая, заключает в свои объятия.
Аромат ее дорогого селективного парфюма щекочет ноздри, но запах такой родной, даже почти уже любимый, что я немного успокаиваюсь.
— Дай хоть на тебя посмотрю. А чего такая бледная? И похудела вроде? Опять ничего не ешь? Сейчас будем исправлять.
