— Он сказал ждать его здесь. Детка, ты же позвонишь, как доедешь? — киваю головой, не особо ясно соображая, о чем эта девушка вообще щебечет. Слова. Слова. Как много лишних звуков! — И не зли нашего Папулю, его вроде как облапошили на работе. Чмоки!
Получаю быстрый поцелуй от Лерки, прощаюсь с ней и жду своего суженного, черт бы его забрал!
Сказать? Или не сказать? А если скажу, что будет? Он же не будет злиться на меня?!
Будет… ещё как будет! Кричать, беситься, возможно, полетят чьи-то головы с плеч… ой, лишь бы не моя!
Леркин отчим, по совместительству мой непосредственный начальник, не славится мягким нравом!
Беременна. От отчима своей подруги!
Как? Почему? И главное… за что?
Я здесь вообще не при делах, ничего не помню, ничего не видела, ничего не слышала… моя хата с краю, как говорится!
Я невинная жертва обстоятельств! Соблазнил. Одурманил!
И забыл…
— Мирослава, — тяжелый бас бьет по нервам, оголяя все чувства, лишая разума. Всегда полным именем, официально… но не тогда. — Если это снова твои глупые выходки, то двери в мой дом для тебя, отныне, будут закрыты!
Ноги подкашиваются, и мне приходится облокотиться на стеночку, чтобы не грохнуться прямо к его ногам… лужецой.
Поднимаю глаза вверх, получая мощный удар из смешанных чувств в грудь, стремительно опускаю их обратно вниз.
В глаза этого подонка невозможно смотреть больше пары секунд, иначе обожжешься его безразличным и, тем не менее, горячим взглядом.
Он же в своей обычной манере хватает меня за шкирку и тащит по коридору к лестнице — на выход.
Как нашкодившего котёнка, на улицу.
Сопротивляться бесполезно… знаем, плавали!
Ноги не слушаются, спотыкаюсь, но не падаю, потому что он держит крепко. Пыхтит мне в затылок, и я чувствую, как воздух между нами наэлектризовывается точь-в-точь, как в ту незабываемую ночь.
Или мое воображение снова разыгралось, и я придумываю того, чего быть не может.
Однако, когда мы выходим на улицу… он опускает руку вниз, к пояснице, мягко поглаживая, другой же отодвигает волосы в сторону, тяжело дышит в шею. И…
— Мелкая дрянь… — от тона его голоса волосы на руках становятся дыбом, грубый и рычащий, не предвещавший ничего хорошего! — Ещё раз ты кинешь хоть малейший намёк моей жене… — его рука на моей талии сжимается все сильней, до легкой боли. — Живьём закопаю, тебя и твоего любимого деда.
Сердце останавливается на мгновение, слёзы брызгают из глаз.
Нет… нет! Он не посмеет! Он же обещал помочь ему!
