Да, Тиохимисий был внедрённым агентом асардонцев в данной точке регулярного пребывания Сетары. Он консультировал её по всем имевшимся томам, обливаясь потом отчаянно выкручивался, сочиняя небылицы о причинах отсутствия того или иного издания. В целом само общение с Сетарой было наиболее интересной частью его повседневной рутины. Всё-таки столь красивая девушка, да ещё и с интеллектом. Но куда прекраснее была её юная спутница Фиола. О, с каким упоением та втайне от Сетары слушала его сказки о демонах, великих приключениях и прочем. Вспоминая об этом, Тиохимисий впервые за сегодняшний день криво улыбнулся. В дальнейшем он планировал предложить юной Фиоле … хм … более изысканную литературу, вот только …
Вот только вчера весь мир перевернулся. Толкаясь на верхних ярусах, он слышал, как Цимицхий, их безоговорочный лидер лично благословил этот бой. Он заявил, что Асардон вмешается, если будет благоволить Сетаре. И … Асардон вмешался. Только так можно было объяснить произошедшее. Их лидер Цимицхий был убит, а Сетара стала новым фаворитом Асардона. Да, большая часть его братьев и сестёр не уразумели послания свыше, но Тиохимисий обладал достаточно развитым логическим мышлением, чтобы истолковать всё в верном ключе.
Сейчас он опасался за свою жизнь, опасался, что блюстители старых порядков, верные псы Цимицхия найдут его, боялся, что от всех последователей новой госпожи прикажут избавиться. Эти торгаши в верхах не понимают ситуации, они забыли о том, кто они такие! Но также Тиохимисий опасался, что и сама Сетара поняла его мотивы, что она не примет его, что …
— Ах, зог побери. — Тиохимисий зажал окровавленный палец.
Какой идиот положил внутрь книги лезвие ножа в качестве закладки? Надо узнать, у кого последнего была эта книга, что бы …
— Больно? Дай посмотрю …
От раздавшегося внезапно девичьего голоса Тиохимисия продрал мороз. На тело тут же напал паралич. Это не может быть правдой. Да, точно, он ведь практически не спал этой ночью, миражи, ему просто мерещится всякое. Но ослушаться он не посмел. Протянув дрожащую руку назад, он почувствовал, как нежная женская ладонь коснулась его запястья. Нет, нет, это не может быть правдой! Повернув голову вполоборота, он увидел, как золотое сияние окутало его повреждённую руку, а затем рана просто исчезла.
— Ну вот, даже шрама не осталось, а ты боялся. Как маленький, честное слово.
Издав какое-то подобие щенячьего визга, Тиохимисий поднял взор. Лёгкая улыбка на обрамлённом золотым ореолом лице стала ему ответом. Полные расплавленного золота глаза заглядывали как будто в самую душу асардонца. И эти глаза не улыбались.
