— Если мне будет дозволено сказать. — Фиорий поднял руку. — Владыка Асардон также мог даровать столь великую силу кардиналу Цимицхию, предчувствуя всю опасность хвори, коснувшейся нашего государства, либо ощутив угрозу со стороны захвативших власть в Империи героев в то время, как способная защитить нас Вериф находится далеко.
Фиорий практически физически ощутил обжигающий взгляд Цимицхия. Трибуны яростно шумели. Кто требовал немедленной расправы над Сетарой, а кто — подробного разбирательства.
— Тихо! — Голос Шиамария вновь разнёсся над ареной. — Мы не можем отмахнуться от этих справедливых замечаний. В таком случае всё решит поединок.
Что?! Да какого чёрта?! Фиорий был в шоке, не зная, что возразить на подобное заявление. Это было чистой воды самоуправство. Ни одна доктрина не предписывала так решать подобные споры.
— Досточтимый Шиамарий, это безумие! — Над ареной впервые раздался мелодичный голос кардинала Мисдес.
До сего момента та лениво сидела в своей ложе и, казалось, больше интересовалась своими ногтями, чем происходящим внизу.
— Наша героиня не воин. Целители, как и щитовики, вообще зачастую не могут атаковать. Кроме того, у неё всего лишь «E» ранг — худший из возможных. Вы позволите просто убить беззащитную девушку, которая выполняла свои работу?
— При всём уважении, кардинал Мисдес. — Цимицхий делано поклонился, прижав руку к груди. — Если вдруг героиня является истинной целительницей и искренне радеет за благо нашего государства, то доктрина поединков ясно говорит о том, что владыка не позволит ей умереть. Он остановит мою магию или даст ей силы тем или иным способом.
— Два кардинала «за» и один «против». Да начнётся бой! — Объявил кардинал Шиамарий.
Толпа на трибунах возликовала. Даже те, кто до этого требовали справедливого разбирательства, жаждали увидеть битву.
* * *
Боевая арена! Теперь Сетара понимала, почему асардонцы и лично кардинал Цимицхий сделали такой выбор. Всё шло к этому, они были в выигрыше при любом раскладе. Толпа ликовала, Фиорий что-то кричал, видимо пытаясь остановить поединок.
Надменно улыбаясь, Цимицхий оценивающе смотрел на Сетару:
— Лучше сразу склонись и признай своё поражение, недоцелительница. Тогда я, может быть, оставлю тебя в живых и сделаю своей наложницей.
Походу усиливающее голоса заклятие уже не работало, и Цимицхий мог свободно излагать всё, что думает. Пока шли споры, и Фиорий пытался оправдать её, Сетара не теряла времени даром. Она готовилась, прекрасно представляя, чем всё закончится. И к началу битвы героиня аккумулировала столько магии, сколько смогла, а также вспомнила про все боевые навыки. Единственное, она так и не решилась снова взять в руки посох, так как тот мог повлиять на светлую силу, которую она планировала использовать как козырь.
