– Прошу прощения –Эсфирь Эмильевна слегка покраснела.
– А, во-вторых, я думаю, что невольно искушаю свою судьбу.
Эсфирь Эмильевна согласно кивнула:
– Я вас понимаю. А ты, Зев, что скажешь?
Зев Вольфович не ответил, глядя в сторону. Эсфирь Эмильевна нахмурилась и сердито спросила:
– Так и будешь молчать?
– А что я могу сказать? Я уж и так думал, и сяк, но ничего не придумал. Можно, конечно, отступить… – Грау с печалью посмотрел на Ивана.
– Постойте – прервал его Иван – но почему вы не отвечаете на мой вопрос про деда? Какие-то мои якобы подвиги, собаки какие-то. Мне это неинтересно! А интересно, что вы разузнали и к чему теперь клоните?
Иван почувствовал, что это прозвучало довольно грубо. Он смутился и приготовился извиняться за свой тон, но Эсфирь Эмильевна неожиданно кивнула и сказала:
– Вы совершенно правы, Иван Иванович. Но мне просто хотелось,
чтобы вы знали, как высоко мы ценим вашу работу. И… – она посмотрела на Грау.
Зев Вольфович хмуро кивнул и вымолвил решительно:
– Из того, что нам удалось узнать следует, что вы, Иван Иванович, и ваш дед, это один и тот же человек. Я не понимаю, что это значит, но это так, простите.
– Как это понимать? – проговорил опешивший Иван, вглядываясь в выражения лиц своих собеседников и пытаясь понять, не шутят ли они.
– Нет, Иван Иванович, никто и не думает шутить – сказала Эсфирь Эмильевна.
– Но с чего вы это взяли? – Иван чуть повысил голос.
– Кох отдал нам на время досье вашего деда. Для экспертизы и под расписку.
– Как?! – крикнул Иван – А почему мне вы ничего не сказали?
– Это произошло только вчера поздно вечером – примирительно заговорил Грау – Мы просто не успели…
– Чего не успели? Сутки прошли, черт возьми! Где это досье? Я имею право его увидеть!
– У нас в сейфе. И завтра утром вы все увидите – тихо сказала Эсфирь Эмильевна.
– Всё? – прищурился Иван – Или только то, что вы соблаговолите мне показать? А что значит это «на время»? Какое право эти люди имеют на все это? Ворье!
– Мы не были до конца уверены, а потому и не могли ничего требовать. Понимаете? Нужно было убедиться…
– Убедились?
– Да.
– И что теперь?
– Теперь вы можете с полным основанием заявить о своих правах и ничего никому не отдавать – тихо и твердо сказала Эсфирь Эмильевна – Это действительно бумаги и личные вещи вашего деда.
– Личные вещи?
– Да. Папки, блокноты, курительные принадлежности, очки, часы, семейные фотографии. Все сложено в отдельной коробке, к которой приложена опись, датированная тридцать шестым годом. Все в полной сохранности, как и бумаги. И завтра вы все это получите вместе с описью. Но хочу вам сказать, что в настоящее время у нас это будет сохраннее, если, паче чаяния, Кох потребует возврата.
