Валерия Михайловна не обиделась на наивную бестактность бесхитростного человека, но огорчилась:
«Неужели выгляжу старухой?».
Напрягшись из последних сил, голодный Садык затащил на третий этаж груз и, едва, не умер. Стало жаль его. Дверь открыл высокий, интересный когда-то, мужчина с бледным лицом и отёками под глазами. Держась рукой за затылок, он кивнул Садыку на большой плоский экран, помещённый в самодельную коробку, обмотанную скотчем так, что коробка имела две ручки с разных сторон.
– Сколько я вам буду должна? – спросила женщина, соображая, что может дома разменять купюру в тысячу рублей, ущербный гастарбайтер, по её мнению, столько не заработал.
– Нэ сколько, мать, – удивился вопросу Садык, – нэ могу взять дэнги у старой женщины.
Её супруг усмехнулся, парень понравился хозяину квартиры.
Валерия Михайловна уже догадалась, что не следует ждать галантности от носильщика, пожалела, что произнёс эту фразу при муже.
– Но, как же так? Вы выполнили мою просьбу, бесплатно никто не трудится в наше время…
– Нэт, мать, – маленький человечек сердито, по-мужски, нахмурил брови и расправил плечи, продолжение дискуссии по этому вопросу оскорбило бы его.
«Не возьмёт, – поняла женщина, – он и не собирался зарабатывать, пошёл помочь».
– Вы один живёте? – спросила на обратном пути.
Телевизор был лёгким, но большим, нести неудобно.
– Одын не могу, родствэннык много.
– Кто готовит еду?
– Сам научился дэлать лепёшка.
Помолчали.
– Когда здэсь солнце будет? – тоскливо спросил Садык, – надаело, што пагода такая.
– Так вот же оно, – женщина удивлённо показала на лучики, пробивающиеся сквозь облака, – в прошлом году снег лежал до конца месяца, а сейчас хороший апрель.
Донесли телевизор и вручили «игрушку» девушке, тоже, игрушке.
– Спасибо, – сказала Валерия Михайловна, когда вышли из дома, – я не буду платить за работу, но хочу подарить тебе ужин в кафе.
Она проявила наивность, полагая, что человек, имеющий сомнительную надежду на ночлег, захочет истратить деньги в заведении общепита.
Садык достал мобильник и, вдруг, смысл сказанного дошёл до него.
– Пойди и хорошенько поешь, ладно? Ты не можешь отказаться, это подарок, – женщина протянула купюру в тысячу рублей.
– Спасыбо, мать, зачэм, мать? – растерялся узбек.
– Бери, бери, сынок, – в первый раз она употребила это слово не относительно своего мальчика.
Парень, вдруг, осознал, что аллах сотворил чудо: привёл под арку добрую женщину, ей вздумалось переносить телевизоры, на один из которых, даже на его родине, не нашлось бы претендентов. И из тоскливого, неблагополучного человека он превратился в абсолютно счастливого ребёнка с весёлыми глазами и белозубой улыбкой.
