В этом коридоре огромное окно. Оно похоже на церковный витраж: яркое, цветное, преломляет свет с обеих сторон в странный калейдоскопный узор. Но я отчетливо вижу всех с другой стороны. Там мужчины и женщины. Я их знаю очень хорошо. Я с ними пересекаюсь постоянно, там, в первом поезде, где я бываю чаще всего. Мы постоянно пересекаемся с ними там. Они видит меня и начинают подходить.
Я отхожу от окна. Недостаточно далеко, чтобы они все еще могли меня видеть. Но не настолько близко, чтобы они не могли до меня дотянуться.
Я говорю с ними.
Некоторых из них я знаю давно и что у этого окна, что в том первом поезде, мы пересекаемся часто, уже много лет. Некоторых из них я начал видеть здесь недавно, однако они все равно сюда приходят раз за разом, чтобы поговорить со мной и увидеть меня. Всем им я благодарен за это. Иногда среди них бывают и другие, более нетерпеливые. Они появляются, как из ниоткуда, разговаривают со мной активнее других, всматриваются в стекло, подходят к нему в упор, раздеваются перед ним. Но практически все они быстро теряют интерес. Уходят и не возвращаются. Но даже тем я благодарен, за то, что они все равно приходили.
Я говорю с ними.
Я вижу их всех. Они так похожи на меня, а не на моих Друзей здесь, в этом Доме. Но они все равно другие, отличны от меня. Они стоят в саду, освещенном ярким полудним солнцем, в саду, полном цветущих персиковых и вишневых деревьев и посреди фонтанов, бьющих ключом. Из-за стекла я вижу их еще более яркими. Не такими, как я.
Не знаю, каким они видят меня. Это стекло наверняка как-то меняет и мой вид, что они видят меня искаженным, ярким, всего в красках. Может это стекло не такое одностороннее? Может и они ни в каком не в саду, а сами сидят в своих Домах, таких же как мой, и разговаривают со мной оттуда? Этого я не могу узнать.
Я прощаюсь с ними.
Цвет блекнет.
Окно пропадает.
Я снова прихожу в себя в очередном коридоре. И чувствую себя… холодно. Все внутри меня похолодело, превратило мои внутренности в снег и лед, от чего я дрожу. Все еще думаю о тех, за стеклом.
Я влюблен в них. Влюблен в них всех. Влюбленность ассоциируется у меня с поэтом золотого века, утонченного романтика, который готов в любой момент выпрыгнуть из штанов, чтобы подарить своей даме цветы и посвятить ей свои стихи. Нет, не та влюбленность. Скорее, влюбленность пациента больницы, человека в тяжелом положении, которому его невестка каждый день приносит апельсины в палату.
