— От этого слова не становятся менее правдивыми. Не похоже, что кому-то есть дело до того, выпущу ли я очередной альбом или нет — хватает других ребят, которые исполняют такую же музыку.
— Мне есть дело, — сказала она, пожимая плечами, как само собой разумеющееся.
— Боже, я тебе даже не нравлюсь, — усмехнулся он.
— Разве это имеет значение? — «Помимо того, что это неправда».
— Тогда объясни мне, какое тебе дело до того, продолжу я записывать альбомы или нет, — возразил Трейс.
Кайли сделала глубокий вдох в надежде, что её ответ окажется логичным, а не превратится в сентиментальную и бесполезную болтовню.
— «В твоих глазах — прощание» напоминает мне об отце. О том, что я сказала бы ему, если б знала, что вижу его в последний раз, — тихо ответила она, желая, чтобы ветер донёс эти слова до папы, где бы он ни находился. Трейс промолчал, и она продолжила: — Я родилась в 5:38 утра, и каждый год он заваливался в мою комнату с гитарой ровно в 5:38 и напевал «С днём рождения». — Кайли замолчала, чтобы вдохнуть побольше воздуха, словно он был способен её исцелить. — Твоя строчка: «Всякий раз, когда приходит время, я чувствую твои слова прощания снова и снова» — для меня лучшая из когда-либо написанных.
Прежде чем заговорить, Трейс улыбнулся уголком рта:
— До сих пор я легко находил остроумный ответ на любое высказывание. Ты первая женщина, способная меня заткнуть. Это выносит мозг Поли, — сказал Трейс с лёгким раздражением, прозвучавшим как мягкий смешок. — И мне, — закончил он.
— Ага, ну, возможно, я единственная женщина в твоём окружении, чей коэффициент интеллекта выше ста. — Она прикусила нижнюю губу, чтобы спрятать улыбку.
Трейс не ответил, тогда Кайли оттолкнулась от забора и выпрямилась.
— Кайли… — начал он.
Но она его перебила:
— Наверное, нам пора возвращаться. Держу пари, Поли вне себя, — сказала она больше для того, чтобы не дать воздуху заискриться между ними ещё сильнее.
— Да, конечно, — согласился он.
Когда Кайли повернулась, чтобы залезть в гольф-кар, что-то мокрое ударило её по бедру. Она осмотрелась. Джинсы и нижний край её рубашки (точнее, рубашки Трейса) оказались забрызганы грязью.
— Какого чёрта?
На её озадаченный взгляд Трейс ответил озорной усмешкой и поднятыми бровями.
— Это тебе за намёк, что я встречаюсь с дурами, — сообщил он, указывая на её грязное бедро.
— Ах так?
Кайли зачерпнула горсть грязи и швырнула в грудь Трейса. Прямое попадание.
— Это тебе за то, что подставил меня в Далласе.
