«Сюда», - прошептал я, таща ее за собой. 'Что случилось?' - спросила она на бегу.
Долгая история, - сказал я с улыбкой. «Случай желания есть в обоих направлениях, это техника, которую никогда не должны использовать любители».
Мы дошли до конюшни и проскользнули внутрь. Он был полон лошадей, и, как я ожидал, нас не ждали два оседланных коня.
Я оседлал первых двух жеребцов, которых смог подобрать, осторожно открыл дверь конюшни и выскользнул.
«Пригнись в седле», - сказал я Марине. «Сделай из себя небольшую мишень и не скачи, пока я не скажу. Воспользуйся этим и следуй за мной ».
Большие арочные ворота все еще были открыты, с каждой стороны стояли часовые. Я заставил большого, могучего жеребца идти по этой дороге, позволил ему самому сделать несколько шагов. Глубоко в седле я был для часовых не больше, чем темная фигура в седле. Все, что они могли видеть, это две лошади с двумя всадниками.
Я повернул жеребца к воротам и держал его твердой походкой. Марина шла прямо за мной.
Я играл хладнокровно и подходил все ближе и ближе. Поскольку мы только что вышли из конюшни, они смотрели на нас с чуть большим, чем небрежным интересом. Если бы мы пришли с другой стороны, извне, они бы уже давно держали нас под контролем своих винтовок.
Я повернул голову жеребца к воротам, оглянулся и увидел, что Марина поставила лошадь на место. Затем я уткнулся каблуками ему в ребра. Он прижал уши, прянул вперед и помчался, как шторм в пустыне.
Я прошел мимо двух часовых и вышел прежде, чем они успели поднять оружие. Я уже ехал по крутой тропе, когда услышал голос Марины.
Я оглянулся и увидел, как она вывалилась из седла, с нее свисал один из часовых.
Он быстро подумал и понял, что у него не будет времени поднять винтовку и выстрелить. Он прыгнул вперед и схватил ее, когда она проезжала мимо.
«Черт побери», - выругался я, поворачивая жеребца. Я бросился назад и увидел, что один часовой борется с Мариной. Другой, увидев, что я возвращаюсь галопом, попытался поднять винтовку.
Он не выжил. Я позволил жеребцу броситься прямо на него, и ему пришлось отскочить в сторону. Когда он это сделал, я позволил обоюдоострому мечу упасть ему на голову. В этом глухом звуке был звук Страшного Суда. Тот, кто боролся с Мариной, бросил ее на землю и попытался прицелиться из своего ружья, но я был слишком быстр.
Я позволил мечу опуститься на него изо всех сил.
Он увернулся, и я повернулся для еще одной попытки, но потом увидел, что через секунду он уже будет готов выстрелить. Я с силой бросил меч, и он вошел ему в грудь, как копье.
