Источник энергии мне, в общем–то, и не важен, нужно деструктурировать саму печать, причем достаточно только частично. Всех проблем это не решит, но часть способностей алхимика, вроде «мгновенного перемещения», а возможно и «глазного парализатора», это удалит. Собственно, он тыкал в себя острыми предметами для «подтирания памяти» и прочей «арс–магической» фигни — значит, с высокой долей вероятности, «нетыкательные» способности — это печать.
А вот с «григорианской хоралью», которая контролирует людей — ситуация отдельная, я печать не найду — да и искать не буду, положимся до определенного момента на канон. А там — парочка заготовок в кармане закончит эту «драматическую историю неразделенной любви и идиотизма» раньше, проще и без превозмоганий.
Так что для начала обошел я здания по периметру, вытянув поле негации максимально длинным пучком, метра два с копейками выходило. На вопросы, а впоследствии и глумление Стейла — отвечал «надом». Впрочем, ворчащий под нос пиромант не забыл ткнуть в меня фоткой «глубокой крови», оскорбительно высказавшись об «однолицности узкоглазых». Вообще, он в чем–то прав, однако надо будет канонно расколдовать енту сволоту нацистскую, да.
И вот, наконец, зашли мы в школу, поле негации растянул полусферой, вокруг головы, на всякий пожарный случай. Думаю, крива она была до безобразия, все же управление лапой давалось с трудом, но я её не видел, так что продолжим считать себя красавчиком.
Труп в дурацких доспехах, как и лекция о «сторонах монеты» присутствовала. Надо бы аккуратнее с лапой, а то канон полетит чертям под хвост, здания чертовски большие, и искать Ауреолуса придется ножками. Пробиваясь через возможное сопротивление научников — эдак и до пришествия остатков «тринадцати рыцарей» доискаться можно, а печать–то я уже слегка «подпортил».
В общем, побродили мы по этажам, нарвались в столовой на канонную толпу огоньков и побежали. Стейл не преминул высокомудро посоветовать «воспользоваться рукой». Ну вообще–то, могу, умею, практикую. Только нафиг надо пока. Ну и на его лекции о каких–то там тыщах монахов тонко намекнул ему уже на лестнице, что поискал бы он, где центр «хорала» находится, а я с огоньками повожусь.
Нарвался на лестничном пролете на очкастую селфхармистку, коия с отрешенным видом начала нести какую–то дичь, да и зарядил ей апперкот. Легонько, без травм, но её речи наносили мне тяжкие умственные страдания. Да и любоваться саморезаньем желания не было. Очкастая исправно сознанием поплыла, живописно раскинулась у лестницы, ну а я пригорюнился над телом, ожидая следующее действующее лицо сей драмы.
