Жаль, ни отпроситься с работы, ни притвориться больной я не могла. Замены не было ни в школе, ни на курсах. А еще именно сегодня всю группу английского ждал театр.
***
Как я ни надеялась на чудо, но халява была сильнее.
Вся группа в полном составе с удовольствием приняла щедрое предложение центра. В этом не было ничего неожиданного, но, оказалось, сюрпризы поджидали меня дальше.
Вместо того чтобы уединиться со мной в ВИП-ложе и весь спектакль бесстыдно пользоваться ситуацией, Крамер пошел другим путем. Он устроился между двумя нашими девочками в партере. А место рядом со мной занял старший в нашей группе, милый старичок, который так сильно боялся деменции, что на старости лет принялся учить языки, изучать астрономию и писать блоги.
С одной стороны, соседство оказалось приятным. Дедуле точно было плевать, какое белье на мне надето и прикреплены ли чулки к ажурному пояску. А с другой… Эти трое впереди — две женские головы с идеальными прическами, красивый мужской профиль…
Я честно не хотела смотреть на Крамера, глаза слипались после бессонной ночи, но взгляд то и дело соскальзывал сам.
Паршивец все же был неприлично хорош! Прямой нос с хищными ноздрями, чувственная линия рта с пухлой нижней губой, подчеркнутой темной щетиной, высокие скулы, короткая стрижка, которая превратила бы любого другого мужчину в подобие обезьяны, а ему шла безбожно.
Так и хотелось провести подушечками пальцев по колючему затылку, втянуть в рот мочку уха с небольшим колечком, снова потрогать это мощное мускулистое тело.
За прошедшие годы Леха сумел-таки стать тем, кем хотел — солидным бизнесменом. Но одновременно умудрился сохранить черты прежнего бунтаря, который держал в страхе весь район и всех мальчишек моего факультета.
Невозможный мужчина!
Интересно, у моей паранормальной реакции на него было медицинское название? Какая-нибудь мания, разновидность зависимости? Меня ведь даже не волновало, спал ли он с теми двумя из ресторана, есть ли у него дети или женщина в Лондоне.
Обманываться было глупо. Я хотела его так же сильно, как шесть лет назад, как двенадцать, будто за эти «шестилетки» накапливалось притяжение и потом бомбой детонировало нам на головы.
Однако этому блудливому кобелю, похоже, больше ничего не было нужно. Я откровенно зевала, дожидаясь антракта. Он с интересом смотрел постановку. Головы его соседок все больше и больше склонялись к широким мужским плечам, а мне все сильнее и сильнее хотелось в бар.
