В те дни люди считали, что они победили. Спрашиваю: «А что Лукашенко будет предпринимать?» «Что? Какой Лукашенко? Все, его нет! Мы есть, а его нет!» — такое было настроение. У меня немножко холодок по спине пробегал. «Все, мы же вышли. Смотрите, сколько нас. Мы победили!» Я спрашивала, что теперь должно сработать, а у людей была чистая вера: «Ну, чувствуете же эту энергетику? Сейчас она лупит в него, он растворится, превратится в пыль.»
Кирилл, инженер
За что ты боролся всю жизнь, во что ты верил — солидарность, дружелюбие, хорошее отношение друг к другу — это все здесь. Я чувствую братство, я могу обратиться к любому, и он мне поможет. Ты можешь остановить машину, попросить подвести в любую точку города, и тебя отвезут. Такое единство, как огромная семья. Чувство, что родилась новая нация, — все об этом говорили.
Глава 7
Сентябрь
Федор, музыкант
В какой-то момент общество впало в эйфорию от самого себя. Когда ты что-то сделал, чего от себя никогда не ожидал. Эйфория — и рука об руку с ней чувство ужаса, несправедливости, возмущения — только их соотношение колебалось. И ощущение причастности к событию грандиозного масштаба. С августа начиная весь народ качался на качелях — от крайней депрессии до крайней эйфории.
Люди собираются мелкими группками, интернет выключен, идем в мандраже, что мы сейчас придем, а там никого не будет. Ты приходишь и вливаешься в море. Кайф! В воскресенье люди видят, как нас много, получают заряд, в течение недели его теряют, ближе к четвергу-пятнице снова начинают готовиться к опасному мероприятию в воскресенье. Душ Шарко такой. Мы как будто бы жили единым организмом в это время, чуть ли не поминутно чувствовали одно и то же.
Ощущение скорой победы над Лукашенко было. Мы думали, что это вопрос пары недель. Все были настолько счастливы, что нет никаких лидеров, нами никто не управляет. Что мы не ресурс для достижения чьей-то цели, а народная энергия, направленная в русло общего желания что-то изменить.
Ольга, актриса
Была уверенность, что он сейчас слетит, — настолько единодушным было народное неприятие. Кажется, что если человек настолько не уважаем, настолько обосрался — ну как? Человека с какашками сажают за стол — он должен пойти помыться или покинуть помещение. А он сидит, сидит — как так? Мы не понимали, в чем дело. Думали, что там какие-то политические процессы идут, которые нам неведомы.
Была надежда, что Россия впишется правильным образом. Путин въехал бы в Беларусь мирно, весело, на белом коне. Когда он сказал, что выборы правильные, все решили: вы предатели, какие вы нам братья!
