— И, как же мы будем действовать?
— Сейчас соберемся, и поедем в Каменск, там обычно останавливаются на постой обозы, едущие в столицу.
— Все-то ты знаешь, — ворчливо буркнула Солоха.
— В отличие от тебя я много путешествовал и хорошо знаю Приграничье, — нехотя отозвался Май после небольшой паузы. Мужчина отвернулся, и вышел прочь из комнаты, как бы подтверждая, что разговор закончен. Солоха же так и осталась стоять, проглотив очередной вопрос. Ей ведь действительно было интересно, откуда родом ее новый знакомый, но, судя по реакции оборотня, узнает она это еще очень и очень нескоро.
* * *
— Возьми, в дороге пригодится, — проговорила Матрена, протягивая девушке небольшой плотный сверточек. В уголках глаз ведьмы блеснули слезы. Утро тоже повлияло на ее чары. Она приняла свой обыкновенный, старушечий облик, предусмотрительно замотав кисти рук бинтами.
— Спасибо, бабуля, — девушка тоже еле удерживалась, чтобы не разрыдаться. Искреннее волнение ведьмы невольно передалось и ей. Уходить было страшно, уходить было больно. Но даже так Солоха от своей мечты отказаться была не в силах. Она осторожно подошла к старушке, приобняв Матрену. Не удержавшись, всхлипнула. Тепло ее рук, такое родное, невольно навевало картины счастливого детства. — За все спасибо!
— Ох, — только и смогла ответить старая ведьма, шмыгнув крючковатым носом. И хотя в их профессии привязанность к людям каралась, Матрена точно знала, что полюбила молоденькую и бойкую девчонку, признав в ней свою преемницу. Старушка искренне и надеялась, что Солоха по-достоинству оценит ее прощальный подарок. Ведьминский дар подсказывал, что встретиться им двоим более не суждено.
Стоящий у калитки оборотень только презрительно фыркал, неодобрительно косясь на прощающихся. Он-то уже успел догадаться, какой подарок вручила простушке из села старая и весьма могущественная ведьма. Правда, радовать свою спутницу этим знанием он не спешил.
— Вы там долго? Такими темпами я тут корни пустить успею! — окликнул ее Май.
Солоха нехотя разомкнула объятия, на негнущихся ногах поспешив покинуть уютный дворик ведьмы. Как бы ей не хотелось оттянуть момент прощания, заставлять ждать оборотня она не могла. Вернее, понимала, что по жаре и вправду будет гораздо труднее ехать. Да и к тому же, сколько ни откладывай «на потом», в один момент все равно настанет час прощания.
— Прощай, родной дом, — прошептала она, выходя на улицу, в последний раз обернувшись на скрывшийся за обильными зарослями акаций домик Матрены. Из зелени выглядывал только кончик соломенной крыши, и пара досок забора. Долго заглядываться ей не дал стремительно удаляющийся оборотень. Мужчина, в отличие от Солохи, располагал не самыми лучшими воспоминаниями о Приграничье. Он постоянно хмурился и кривил губы, словно бы каждый придорожный куст или же травинка были его заклятыми недругами. Солоха плелась следом, оглядываясь по сторонам, силясь запомнить каждое деревце, каждый цветущий сад, каждый соседский дом и плетеный из лозы забор. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что больше она не вернется в Приграничье, что это ее последние воспоминания о родной земле. Именно поэтому она старалась запомнить все до малейшей детали, поражаясь, как за семнадцать лет своей жизни не обращала внимания на это буйство красок, свежий воздух и простор чистых полей, пестрящих цветами, наполненных гудением шмелей и диких пчел.
