На верхнем этаже было столь же тихо, как и в комнате, где спала Тереза…
— Что за черт… — услышал он собственный голос, показавшийся ему пустым, будто доносился со дна винной бочки.
«Дьявол! Я же слышал шаги, как сейчас свой голос!» — шаркнув о рукав взопревшей ладонью, майор направился к лестнице.
Перед ним был пустой зал, наполненный дымным полумраком, заваленный наполовину дырявыми корзинами из-под овощей, глиняными кувшинами в паутинах трещин и такими же старыми, как и сама миссия, окислившимися медными тазами.
— Кто здесь?! — Диего вторично рассек сумеречную зыбь безмолвия. Он сатанел от напряжения. Безъязыкие стены хранили молчание. Слышалось лишь его жаркое дыхание да тихое похрустывание половиц под сапогами.
Испанец перешел зал. «Только не дайся врасплох!» —пульсировало в голове. Память выплюнула зловещую улыбку вице-короля; его отекшее лицо, исхлестанное алыми полосами огня из камина; глаза — блестящие, напряженные, и прощальное: «Это вам теперь понадобится вся удача, майор, какая у вас только есть…»
Диего сделал еще два шага к входной двери, когда кислый вкус страха во рту стал невыносимым.
Над его головой что-то шурхнуло. Он инстинктивно отпрянул к лестнице, впился в потолок, и взор его остекленел.
Три существа: черные и большие, похожие на летучих мышей со сложенными крыльями, висели над ним, вцепившись в деревянные балки.
Де Уэльва остолбенел, сердце застряло в ребрах. Сквозь пестрый кошмар он увидел, как черные твари стали падать. Диего не мог разглядеть их лиц; темные, без носа и рта в лунном свете, они казались комьями земли с горящим углем глаз. Двое сжимали кривые сабли. В руках третьего мерцал бритвенной гранью боевой топор.
Тяжелая капля пота сорвалась с подбородка испанца.
«Вот ОНА — СМЕРТЬ!» Безумие вгрызалось клыками в мозг, и на мгновение он почувствовал себя замурованным в склепе криком.
Они ринулись стаей, молча, что волки, толково, без лишней возни. Майор отскочил в сторону, стремглав выбросив руку.
Шпага с хрустом вошла в древесину стены, проткнув горло вырвавшегося вперед. С сыристым всплеском андалузец выдернул клинок. Язык вывалился изо рта на почерневшие губы, из пульсирующей глотки послышалось хриплое клокотанье. Звук этот пилой прошелся по натянутым до грани нервам Диего, но сердце схватил жар ярости.
— Ну, давайте, псы! Покажите свои зубы!
Он нервно хохотнул от догадки, что те, кто стояли против него, — люди, ряженные в пугающее тряпье.
